Эти несколько дней я провела под замком в больничных стенах, убеждая Эвелин и остальных, что я такая же полоумная, как и все здешние лопочущие психи. Я несла вздор про убийцу. Пускала слюни. Выводила пальцем узоры по заплесневелому гороху во время обеда. Я даже отстригла солидный клок своих длинных, осветленных волос на занятиях по труду, чтобы окончательно всех одурачить. Подоспевшие санитары отобрали у меня ножницы, но прежде я успела вытащить ими гвоздь из стола в общей комнате.

Тот самый гвоздь, который я заточила в двухдюймовое подобие дротика. Тот самый гвоздь, который я сейчас сжимала в ладони. Тот самый гвоздь, который я собиралась вонзить в горло Эвелин. Оружие покоилось в моей ладони, и я ощущала зарубцевавшейся кожей грубо заточенную сталь.

Твердую. Прочную. Холодную. Согревающую душу.

Разумеется, мне вовсе не обязательно пользоваться оружием, чтобы убить психиатра. Я могла бы прикончить Эвелин одной только магией Камня. Могла бы прибегнуть к силе стихии, текущей по моим венам. Могла бы проникнуть в образовывающую здание массу гранита и обрушить ее на голову Эвелин. Ведь пользоваться даром мне легче, чем дышать.

Можно назвать это профессиональной гордостью: я никогда не убивала с помощью магии, пока в этом не было особой нужды, пока не оставалось иного способа выполнить работу. Это было бы слишком просто. Но, что более важно — магию могли вычислить. Особенно элементальную магию. И если бы я начала обрушивать здания на людей и расплющивать головы кирпичами, полиция и кое-кто похуже непременно взяли бы меня на заметку и проявили бы недюжинный интерес к моей персоне. За годы работы я нажила много врагов и жива до сих пор лишь потому, что стараюсь держаться в тени.

Заползая внутрь и выбираясь наружу так же незаметно, как мой тезка.

Кроме того, есть масса способов заставить человека испустить дух. Причем безо всякой магии.

— Паук, — алые губы Эвелин дрогнули, и она позволила себе легкую усмешку. — Будто у такой как ты может быть что-то общее с таким как он. С самым опасным наемным убийцей на Юге.

— Восточнее Миссисипи, — поправила я в очередной раз. — И я, безусловно, Паук. Вообще-то, я собираюсь убить вас, Эвелин. Через плюс-минус три минуты, отсчет пошел.

Возможно, причина крылась в невозмутимом взгляде моих серых глаз — твердом и решительном. Возможно, в совершенно будничном голосе. Как бы там ни было, смех оборвался и замер в горле Эвелин, как загнанный зверь, угодивший в капкан. Самой Эвелин тоже недолго осталось.

Я встала и вскинула руки над головой, чтобы заточка удобнее легла в ладони. Белая больничная футболка с длинными рукавами приподнялась над поясом пижамных штанов, оголив мой плоский живот. Верзила-санитар облизал губы, уставившись на мою промежность. Смотрите-ка, мертвец зашевелился.