Два города соединяет единственный узкий мост. Здесь автомобильная и железная дороги сходятся и рядышком идут на скопление венецианских островков, в эту столицу романтики. Когда «Восточный экспресс» вырвался из зловонного смога, окутавшего Местре, и помчался по мосту, Миранда и Фердинанд посмотрели на мятущиеся воды лагуны с тем чувством облегчения, которое испытали и все остальные пассажиры, с какой-то совершенно иррациональной благодарностью за то, что поезд не остановился в Местре. Они попивали шампанское и разглядывали на стекле следы первых тяжелых капель ливня, когда громовой раскат возвестил о начале традиционной средиземноморской бури, что, кстати, было весьма сходно с тем, как святой Марк вообще основал Венецию.

Миранде пришла в голову поразительная мысль.

— Противоположности сходятся, — задумчиво проговорила она, глядя в окно поезда. С минуту, пока дождь еще не совсем залил стекло, она вертела головой влево-вправо, сравнивая изысканность с безыскусностью, божественное зодчество с архитектурным убожеством.

«Противоположности сходятся», — подумали все остальные направляющиеся в Венецию пассажиры.

«Противоположности сходятся», — подумал Фердинанд, глядя на автомобильную дорогу рядом с рельсами и с улыбкой заметив на ней темно-зеленый «бентли»; шедевр автомобилестроения мчался в город, где нет дорог. Но ведь машина была просто запасным вариантом, мерой предосторожности; как бы ни мала была вероятность, но если Фердинанду придется нейтрализовать Миранду и быстро исчезнуть из города, она должна его ждать в укромном месте. Однако Перегноуз прекрасно уложился в график, возможно, он не так неуклюж, как кажется. Фердинанд посмотрел на Миранду, девушку, чье сердце он должен либо разбить, либо прострелить, прежде чем наступит завтрашний рассвет. Она сосредоточенно старалась одновременно охватить взглядом город, куда направлялась, и город, из которого они выехали. От этого уже рябило в глазах, и Фердинанд отвернулся в сторону расплывающихся под дождем задних огней «бентли»; правда, он не мог видеть, что в машине не один пассажир, а двое.

«Противоположности сходятся», — рассеянно подумал Перегноуз, глядя на Барри, хмурящего свои мощные неандертальские брови на дорогу впереди.

«Противоположная сторона дороги», — подумал Барри. «Противоположная сторона дороги, держаться противоположной стороны дороги», — вынужден был он все время напоминать себе. Он включил дворники, как только начался дождь, и стекло моментально превратилось в мозаику извивающихся змеями силуэтов. По крыше разом забарабанили тяжелые струи, и дворники уже волнами сбрасывали воду с лобового стекла. Когда даже итальянские автомобилисты сбавили скорость под ударами стихии, Фердинанд перестал различать «бентли», ушедший вперед в тумане брызг из-под колес.