— Пойдем! — Фердинанд со смехом вытащил ее под ливень.

Они перебежали через пустую площадь. Тонкая одежда Миранды стала тяжелой, липла к телу, терлась о затвердевшие соски, промокла насквозь, когда они еще не проделали и полпути к каналу. На белокаменной набережной Фердинанд, не сбавляя скорости, прыгнул и приземлился прямо на деревянную палубу водного такси. Обернувшись к Миранде, он обхватил ее за талию. Она склонилась вперед и вниз, а он бережно опускал ее в катер. Миранда медленно снижалась, словно тонула в его глазах, колодцах завораживающей ясности, очищенных струями дождя, бившими ему в лицо. На веках бриллиантами в диадеме застыли крошечные капельки, а по скулам текли весенние ручейки. Как только ее ноги коснулись палубы, Фердинанд и Миранда кинулись в обшитую лакированной коричневой фанерой кабину, где Фердинанд кивнул сидящему там человеку в белых туфлях, белых носках, белой рубашке, белых шортах и белой морской фуражке.

— Такси? — спросил его Фердинанд.

— Si[30], — кивнул тот.

— Il Palazzo Gritti, per favore, faccia presto, non vede che la Signora e bagnata![31] — сказал тогда Фердинанд на таком чистом итальянском, что Миранда на всякий случай ущипнула себя за задницу. Если этот ее огромный аэростат сдуется от прокола, значит, она спит.

— Ci giurerei[32], — ответил человек в белом, выходя из кабины. Они уселись на диванчики с отполированной до блеска кожей, а с кормы сдавленный хрип мотора пронесся над водами, и катер вырулил на середину канала. Когда он зарывался носом даже в малейшую волну продолжающейся бури, брызги летели через открытые дверцы кабины.

— А как насчет багажа?

— О нем позаботились. Может быть, он будет на месте раньше нас.

— Боюсь, я не привыкла путешествовать таким образом, — вздохнула Миранда. — Если за тебя обо всем позаботятся, то что делать в отпуске? Если не надо беспокоиться, что твой багаж заслали в Мурманск, то чем вообще занять время?

Суденышко зарылось во встречную волну, затем в другую, еще более свирепую, внезапно опрокинув Миранду в объятья Фердинанда. Он помог ей удержаться на ногах и выпрямиться.

— Ты права, существует опасность расслабиться, — сказал Фердинанд, а катер резко повернул, чтобы разминуться с гондолой, которая стремительно отчалила от набережной. На этот раз Фердинанда бросило на Миранду, так что он немилосердно боднул ее в голову.

— О-ох, — сказала она, ощупывая нос. Катер перевалил через гребень волны, усиленной отражениями от стенок сузившегося канала, а Фердинанд навалился на Миранду, прижав ее к окну кабины, через которое ее лицо смотрелось как белая сплющенная лепешка.