— Быстро!!!

Сильные женщины действовали на Гвидо по-особенному. Смущенный и подгоняемый дождем, но могучий, как дуб под ударами стихии, он растянул над гондолой дождевой тент и отдал швартовы. Тонкая скорлупка бешено закачалась на волнах, едва отвалив от причала. Хотя он все еще страдал от последствий бурных возлияний, Гвидо неколебимо стоял на кормовой площадке, крепко сжимая весло, и твердой рукой направлял гондолу вперед, умело подстраиваясь под ритм волн. Миранда, к которой вернулась уверенность, уселась с комфортом и оглянулась на отель. Там она увидела, как Фердинанд, одетый во все черное, выбежал на пристань. На мгновение их взгляды встретились над волнами. Фердинанд рванул к концу причала и без колебаний бросился в воду. Вся уверенность Миранды разом испарилась.

— Гвидо, — вскричала она, показывая назад, — ты можешь грести быстрее?

Миранда обшаривала взглядом поверхность воды, а Гвидо прибавил скорость. Но Фердинанд так и не появился, как она ни вглядывалась. Ветер стих, и дождь кончился. По каналу все еще шла рябь, но головы пловца нигде не было видно. Это лишь пугало Миранду еще больше. Она боялась того, что он сделает, когда вынырнет, и боялась того, что почувствует она, если он не вынырнет. Наши чувства медлительны и неповоротливы, не самое лучшее подспорье в новых, неожиданных ситуациях, а ведь и часа не прошло, как Миранда окончательно и бесповоротно призналась самой себе, что влюбилась в этого человека, очень сильно, глубоко и надолго. Теперь же он превратился в исчадие ада. Она всматривалась в воду. В любой момент он может вынырнуть. Оттуда, где она сидела, ей не было видно форштевня гондолы и руки, внезапно высунувшейся из воды и за него уцепившейся.

* * *

В комнате Миранды все оставалось так же, как Флирт и Мерсия видели на записи у Тони. Флирт поставил клетку Калибана обратно на столик. Зверек лежал на спине, застывшие лапки указывали куда-то на потолок. Флирт не увидел ни малейших признаков дыхания и открыл клетку. Собираясь вынуть Калибана, он очень удивился, когда влажный язычок лизнул его в палец. Калибан лениво открыл пасть и деловито укусил мясистую плоть. Боже, как вкусно, кровь утолила его жажду, а мясо, которое он состриг с кости, было нежным и сочным. С могучим воплем обед попытался вырваться.

Челюсти Калибана сомкнулись вокруг пальца. Тушканчик-людоед всей душой любил вкус человечины, и, как ни был трусоват, ничто не заставило бы его отказаться сейчас от этого пальца. Он оставался без еды столько, что не хотелось вспоминать, прошлый обед убежал и на вкус отдавал резиной, но нынешний замечательный розовый деликатес был поистине божественной, точнее, очень человечной пищей, чем-то вроде гуманитарной помощи. Кровь струилась по мордочке и пачкала мех, но Калибан упорно висел на пальце. Его болтало в воздухе и в конце концов шмякнуло о стену. От удара челюсти захлопнулись, отделив от пальца первую фалангу. Однако проглотить ее Калибан не успел, так как, упав на пол, он ее выронил. Вопящий человек тоже повалился на пол и неистово скреб по нему рукой. Подруга Миранды показывала ему на лежащую перед ним фалангу и кричала.