— Знаешь, самое замечательное в венецианских каналах, — улыбался он, — то, что это одна из самых эффективных в мире систем переработки отходов жизнедеятельности. Леонардо изучал их, когда конструировал канализацию для Милана. Эти воды, видишь ли, могут показаться стоячими, но в течение столетий морские приливы создали систему слабых подводных течений, которые вымывают из Венеции ее мусор, ее отбросы и нечистоты, ее… — он ткнул пальцем в Миранду —…трупы.

Троцкий посмотрел вниз, в воду.

— Ко времени, когда твое тело всплывет, ты, дорогая, будешь уже далеко в Адриатике. — Тут Перегноуз вонзил в нее взгляд и злобно сплюнул. — Видишь ли, если ты решила поиметь акулу, не удивляйся, что проснешься рядом с рыбами.

Воспаленные, отчаявшиеся глаза Миранды метались, они плакали и умоляли, она яростно мотала головой, она вся извивалась, будто могла бы встать на ноги. Но Троцкий хладнокровно придавил ее коленом, и ее плечи снова склонились к воде. Глядя в воду, она видела над собой его отражение. Миранда рванулась, изо всех сил стараясь его сбросить. Но он оставался невозмутим; по-прежнему улыбаясь, достал из кармана пару каких-то деревянных палочек с поблескивающей между ними проволокой. Миранда смотрела на них, цепенея от медленно разбухающего в ней ужаса. Тело ее застыло окончательно, когда она представила себя обезглавленной. В ужасе этого мгновенья все мышцы Миранды разжались. Все проходы освободились, и она ощутила ужасный стыд, когда ее новые трусики наполнились горячей мерзкой субстанцией. Ей предстояло умереть в пропахшем мочой переулке где-то на задах Венеции, лежа на собственном дерьме, и мертвой быть скинутой в канал. Почему? И за что? Нипочему и за ядрену мать. Нет. Нет, это за любовь. За глупую мечту. Она презрела опасность, она шагнула в неизвестное, гонясь за иллюзией. Сукисукисуки. Хотя она и знала, что бессильна, она в последний раз забилась, и почувствовала на шее проволоку. Проволока начала резать шею, как раскаленная бритва. Дыхание сразу перехватило, живот напрягся, легкие готовы были взорваться. Через несколько мгновений ей останется только молить, пусть это кончится, пожалуйста, пусть это кончится. Приди, смерть.

Вертикаль страсти Теория заговора

Вертикаль страсти

Теория заговора

Таким образом, мы сталкиваемся с еще одной группой парадоксов. Те самые решения, которые мы считаем нашими личными, индивидуальными, фактически оказываются коллективными решениями. Все мы их принимаем, и все мы, как правило, принимаем их одним и тем же образом.

Какое это имеет отношение к тирании любви? Именно любовь никогда не выглядит тиранией, потому что все мы закоснели в уверенности, будто бы она — дело очень «личное», специфическое Эффектная победа этого тирана — особенно в современной постгуманистической культуре, которая снова ставит в центр Личность, — объясняется его притворством, его настойчивой ложью о том, будто бы у него индивидуальный подход, будто бы он избрал только одного человека, и этим человеком оказались вы.