— Вы знаете, где она, так?
— Вы хотите прокатиться,
Мерсия кивнула:
—
Флирт посмотрел на небеса:
— О, нет. Хватит с меня этих паскудных катаний на гондолах.
Мерсия бросила на него испепеляющий взгляд:
— Нет. Никаких катаний. Одна ПОЕЗДКА на гондоле. Та, ради которой мы сюда приехали.
Они подошли к суденышку Фердинанда, стонущему у причала, бьющемуся в бурных потоках от движения катеров.
* * *
Фердинанд молча греб. По ветру, против ветра, долгое время он лавировал, менял направление, стараясь следить за колокольней каждой церкви, оставленной ими за кормой. Говорят, предназначенную для тебя пулю никогда не видишь, так что метод исключения может обеспечить им безопасность. Наверное, взять с собой Мерсию и ее приятеля — самый безумный риск, на который он до сих пор отваживался, не считая, конечно, питания рыбой из наиболее загрязненного места во всем Средиземноморье. Он постепенно продвигался на юг, прочь от города, настороженно оглядывая каждое виднеющееся судно, каждую возможную точку выстрела. Все его внимание было поглощено предупреждением атаки противника, для своих пассажиров он не оставил ничего. И ничего им не достанется, пока гондола не окажется, по крайней мере, вне зоны действия современного ручного оружия. Но краешком уха он слышал, как Флирт на что-то жалуется, а Мерсия его за что-то ругает.
— У меня осталась всего одна нога, и в ней еще теперь заведется ревматизм, я это точно знаю. Здесь все две недели было так сыро, и мы опять на проклятой гондоле и опять продрогнем и промокнем. Это уж точно в последний раз.
— Ой, заткнись, — огрызнулась Мерсия. — Ты что, не понимаешь?
Этого момента она и ждала две недели. Она была уверена, что их гондольер — Фердинанд. Она знала, что они скоро найдут Миранду. Впрочем, в одном Флирт был прав, здесь чертовски сыро. Она всей задницей чувствовала, что наживает себе геморрой. Потянувшись за ковром на носу, Мерсия подложила его под измученные ягодицы. Фердинанд продолжал сверлить взглядом далекие горизонты.
Только когда город превратился в неясное пятнышко, Фердинанд перестал сутулиться и заговорил со своим нормальным произношением.
— Простите. Нужна была уверенность. Слишком многие меня ищут.
Мерсия спросила:
— Вы Фердинанд, да?