Женька остановился у ближайшего телефона-автомата и позвонил в милицию. Мы вернулись домой…

Неделю я просидела в Женькиной квартире, не высовывая носа. Женька приносил газеты, не переставая возмущаться богатой фантазией наших журналистов. Мы читали броские заголовки и багровели от злости. Во всех газетах Натку называли не иначе как валютной проституткой, сумевшей добиться любви важного политического деятеля. Газетчики без труда узнали, кто такой Янг, и сообщили в Токио. Из Токио вылетела следственная группа для расследования этого преступления. Одна из газет высказала предположение, что Натка работала на мафию и сама открыла дверь в ту роковую ночь, чтобы подставить дипломата и получить свою часть денег, но ее убрали как лишнего свидетеля. Я читала всю эту грязь и рвала газеты на мелкие кусочки. Самым страшным в этой истории оказалось то, что Янг заранее предполагал, что его могут убить, но он никак не ожидал, что могут убить и Натку. Перед вылетом в Россию он составил завещание в пользу Натки, а это ни много ни мало, а несколько миллионов долларов. Представляю, как было тоскливо Григоричу, когда он об этом узнал. Такого поворота событий он не предусмотрел.

Глава 23

Глава 23

Постепенно страсти вокруг смерти Натки и Янга поутихли, и я стала потихоньку приходить в себя.

– Жень, возьми меня с собой в Токио, – все чаще просила я.

– Зачем? Нечего тебе там делать. Мне будет спокойнее, если я отправлю тебя в твою Самару. Как только я решу свои дела, обязательно тебе позвоню.

– Женя, ну возьми меня с собой, – не отступалась я.

– Не могу. Это очень опасно. Если ты что-то задумала, лучше сразу скажи. Я надеюсь, что ты не будешь разыгрывать из себя народную мстительницу?

– Не буду. Просто я хочу быть рядом с тобой. Ты торгуй своими машинами, а я буду сидеть дома и варить тебе обед.

– Ну хорошо. Только ты пробудешь пару недель, не больше.

– Спасибо, – обрадовалась я и чмокнула Женьку в щеку.

Через неделю мы прилетели в Токио и поселились в Женькиной квартире, которую он снимал в течение трех лет. Я действительно сидела дома и готовила Женьке обеды. Он нахваливал мои супы и борщи, но при этом подозрительно говорил:

– Ох, Ирка, не нравится мне все это.

– Что именно?

– Уж больно ты покладистая! Странно даже как-то… Дома сидишь, щи варишь…

– А я, может, исправиться решила. Может, я без тебя не могу. Может, я хочу показать, какая из меня получится образцово-показательная жена.

– Врешь ты все. Наверное, что-то задумала.

– Ничего я не задумала, – обижалась я и делала недовольное лицо.