И все равно закрывать глаза было страшно. И Андрея позвать – тоже. Косые лучи света от фонаря постепенно размывались, становясь мутным маревом, каким-то неровным и колеблющимся…

И от его дрожащего свечения тени по углам казались гуще и значительнее. Они набирались темнотой, вырастали, то сжимаясь, то снова вытягиваясь, постепенно расползались по комнате…

Двигались в её сторону, окружая кровать, протягивая безобразные черные лапы со скрюченными пальцами…

Стоит только шевельнуться, показать, что ты их видишь, и они нападут. Будут рвать когтями и хватать темными провалами жадных ртов…

Уля не только не шевелилась, но и перестала дышать. Только не шевельнуться, не выдать себя…

Но боль в шее, там, где Лешка вогнал в кожу иглу, прострелила искрой, заставив поморщиться, и тени рванулись к ней, как спущенная с поводка свора, жаждущая разорвать добычу в клочья, слизывать ещё теплую кровь…

И кричи или нет, но помочь никто не сможет…

- Проснись! – от резкого рывка Уля вскочила, хватая воздух ртом, не понимая, что происходит. И удивляясь, почему тени не убили её, они же были совсем рядом. – Уль, просыпайся и смотри на меня!

Смотрит и не видит. Картинка была размазанной, непонятной и оттого – страшной.

Не сразу, но до девушки дошло, что смотрит она сквозь слезы. Странно, она ведь совсем не хотела плакать…

Андрей сидел на кровати, подсвеченный зажженным за его спиной маленьким светильником. Страшные тени тут же разбежались по своим углам, затаившись в ожидании, когда он уйдет, чтобы снова напасть. Они упорные…

- Ну, не надо, чего ты, - подтянув Улю повыше, Андрей прижал заплаканное лицо к своему плечу. – Это ничего страшного, бывает. И скоро пройдет. Тише-тише…

Может, и прошло бы, но девушка поняла, что просто физически не сможет быть одна в комнате. Она к утру просто сойдет с ума, сама себя запугав. И ведь понимает, что все это выдумка, никого, кроме них двоих, в квартире нет, но Улю продолжало трясти так, что даже зубы застучали.

- Если от этого сможешь уснуть, я лягу рядом с тобой. Ничего не бойся и не дергайся, поняла?

Вместо ответа Ульяна смогла только судорожно кивнуть, но, когда он выключил свет, инстинктивно придвинулась ближе. Настолько, что прижалась мокрой щекой к его шее.

- Ты давно боишься темноты?

Чтобы ответить, пришлось сглотнуть слезы и разжать стиснутые зубы:

- Я её не боюсь.

- Понятно… Тогда давай так, условно темноты боюсь я, поэтому спать будем с включенным светом. Не против?

Она замотала головой, показывая, что никаких возражений не имеет.