А по Андрею скучала с каждым днем все сильнее, и как себя ни убеждай, что глупость все это, скоро пройдет, но в глубине души понимала, что, если и пройдет, то очень нескоро.

- Ты днем хоть что-нибудь ела? - Ответом было только пожатие плечами. – Понятно.

Куда он её везет, не спрашивала. И так сразу поняла, зачем лишний раз уточнять какие-то совершенно неважные вещи? Уж дорогу к его дому она за это время успела изучить… Сам факт, что они окажутся в его квартире, не напрягал. Какая разница, где говорить? А в том, что он ничего не сделает без её согласия, Уля уже давно убедилась. Да и не до секса сейчас, им бы перестать друг другу мозги любить.

Не то, чтобы она ожидала каких-то изменений в его доме, но и то, что выглядело все точь-в-точь, как в последний раз, когда здесь была, немного обескураживало. Они оба так поменялись за эту неделю, а тут все по-прежнему…

Самое интересное, что это молчание совершенно не напрягало. Может, потому что оба уже высказались не к месту и не теми словами, которые стоило произносить, но теперь не нарушали тишину. Потому что она была намного душевнее и в ней не нужно судорожно думать, перед тем, как открыть рот. Можно просто быть собой. Вот только жаль, что проблем она не решает, это было бы просто замечательно…

Улька похудела. Не сильно, но Андрей сразу заметил. И хотел спросить, с чем это связано, но не стал, припомнив, что она вообще ест, как кошка.

Да уж, теперь точно оба лишний раз подумают прежде, чем решат осчастливить другого звуком своего голоса…

Она немного нервничала, особенно это было заметно в машине. Ежилась, разве что по сторонам не косилась. И молчала. Даже понимание, с чем это связано, не снимало глухого раздражения по этому поводу. Как тогда, когда только начали общаться. А теперь и вовсе оно было каким-то настораживающим. С другой стороны, подходящих случаю слов он все равно подобрать не мог, так что уж лучше просто уютно помолчать. Вот если бы только пропало это ощущение отстраненности и настороженности, стало бы вообще замечательно. Вроде, и не демонстрировала ничего такого, но на уровне инстинктов читалось предельно четко, что трогать её не надо. Во всех смыслах. Свернулась, как еж, колючки выставила, но и нос среди иголок торчит. То ли от любопытства, то ли ещё из-за чего-то.

Но поесть он её заставит, это же глупость полнейшая голодом себя морить! Да и ребенку такая диета тоже вряд ли на пользу.

Вот почему-то он не мог о них думать по отдельности. Вообще.

В представлении Андрея, ребенок это такое непонятное существо, которое громко орет неизвестно отчего, но преимущественно для этого выбирает ночное время. Наверное, по принципу – раз я не сплю, то и вам нечего дрыхнуть. А Уля… Это просто Ульяна. Да, умом понимал, что она беременная, но как-то не мог представить отдельно Ульку и младенца. И на воображение, вроде, не жаловался никогда, а сейчас не получалось и все тут. Но косяки постарался учесть, все равно отказываться от своей девушки и собственного ребенка не собирался, что бы там не думала сама Уля.