Гарри с охранниками прошел через двор, поднялся по белой мраморной лестнице и вошел во дворец сразу на втором этаже, пройдя под изящной аркой, которая была также выложена из мрамора.

Они повернули направо, в коридор шириной примерно в восемь футов. Звуки их шагов поглощались толстым ярко-красным ковром, который был постелен здесь. Справа от Гарри были высокие, запертые окна, занавешенные золотистыми шторами из парчи. Одно окно было разбито, и на ковре до сих пор неубранными искрились осколки стекла. «Похоронная обстановочка», — мрачно подумал Гарри, когда они прошли мимо глубокой ниши, внутри которой он разглядел небольшой алтарь.

Впереди раздалась резкая команда. Гарри заставили остановиться перед двустворчатыми тяжелыми дверьми из сандалового дерева, которые охранялись двумя филиппинцами. Один из охранников, находившихся с Гарри, тихо переговорил с ними, и через минуту ему было позволено пройти в двери.

Он вернулся почти сразу же и кивнул Гарри, дав ему тем самым понять, что он может войти. Тот выступил вперед и почувствовал, как через полуоткрытые двери просачивается свежий, кондиционированный воздух. Он вошел в двери и тут же замер от изумления…

Возле двери, справа от Гарри, находился широкий стол, на котором был растянут прямоугольный лоскут ярко-оранжевой материи с темно-малиновой полосой, проходившей посередине. Рядом с этим лоскутом лежала военная фуражка с длинным козырьком, револьвер в кобуре, мачете и автомат. Нет, Гарри удивило вовсе не это. Это как раз он и ожидал увидеть. Но кроме этого, он смутно представлял, что на следующий день после удавшегося военного переворота генерал будет проводить непрерывные совещания со своими полковниками, водить карандашом по карте или созовет своих новых министров и станет обсуждать с ними планы развития сельского хозяйства на острове на ближайшие пять лет.

Но Гарри не ожидал, что, оказавшись в покоях генерала, услышит радостные визг, хихиканье и тонкоголосый смех.

Поначалу, оглушенный стоявшим в комнате шумом, Гарри подумал, что оказался на каком-нибудь детском утреннике. Комната, которая открылась его взору, казалась большой, но не из-за своих размеров, а из-за того, что вся изящная резная мебель была сдвинута к стенам и в центре комнаты был расстелен только искусно сплетенный — ручная работа — персидский ковер. На ковре стоял мужчина в военной форме цвета хаки. Глаза у него были завязаны черной лентой, и он, разведя в стороны вытянутые руки с растопыренными пальцами, делал неуверенные выпады в сторону группы смеющихся молодых женщин. Маленькие, цвета кофе, женщины меланезийской крови перемешались с полинезийками и черными островитянками. Большинство были обнажены до пояса, а вокруг бедер были обмотаны материей самых разных ярких расцветок. На одной из женщин было надето изящное золотистое вечернее платье без пояса, какие носят на Западе. Другая была наряжена, как невеста, только ее подвенечное платье было явно не глажено и не стирано несколько лет. Самая красивая, самая юная и самая смуглая девушка из всех присутствующих бегала вокруг генерала в белой кружевной ночной рубашке и черно-красных сандалиях на платформе «Кармен Миранда».