— Вы не хам. Вы хранитель секретов, которые меня интересуют. Откуда вы привезли гвоздики?

— И все же я предпочту держать это в тайне.

Она достала из ящика стола чистый бланк и подала ему.

— Вы должны заполнить это и подписать. Здесь подробно рассказано об осложнениях, которые могут возникнуть после процедуры.

— По правде говоря, это непростое решение, доктор.

— Взвесьте все «за» и «против». У вас есть неделя.

Константин аккуратно сложил полученный бланк.

— Хорошо, доктор. Я не обещаю, что к тому времени успею вырастить гвоздики…

— Бросьте, — перебила его она, чувствуя, что сейчас снова начнет смеяться. — Я, в конце концов, на работе. И я врач. А вы — пациент. Это я должна продлевать вам жизнь смехом.

— Так что же, если я не врач, мне не позволено продлевать кому-то жизнь смехом? Вот теперь я точно получу диплом доктора медицины и стану смехотерапевтом.

— Очень хорошо, — кивнула она. — Из вас вышел бы отличный врач. Я советую вам внести это в ваш жизненный план.

Он поднялся.

— Теперь у меня есть дополнительная цель на будущее. И у меня есть последний вопрос. Вы действительно в меня влюблены?

— Это вас удивляет?

— Скорее, смущает. Не поймите меня неправильно, это не значит, что я не вижу в вас женщину. Но это как-то… иррационально. Хотя бы потому, что в вас безнадежно влюблен доктор Эли. Может, он уже давно выращивает гвоздики, чтобы при случае подарить их вам просто так?

Глава 9

Глава 9

К вечеру ощутимо похолодало. Константин жил за городом, в районе, который находился в одной из самых высоких точек пригорода Иерусалима, и тепло тут ощущалось редко, разве что летом, и только до захода солнца: после наступления темноты прохлада возвращалась. Но в этот вечер было холодно даже привычным к холоду иерусалимцам. Лия надела свитер и примостилась в одном из кресел в гостиной. Она довязывала платье своей мечты, и время от времени отрывалась от работы, с довольным видом разглядывая почти готовое изделие. Берта сидела рядом с ней и вышивала на светлой ткани что-то большое — она совсем недавно принялась за вышивку, и понять что-то на этот момент можно было только по почти незаметному контуру изделия. А хозяин дома сидел в своем кресле и читал, иногда прикрывая книгу и наклоняясь к лежавшему рядом блокноту для того, чтобы что-то выписать.

Берта поправила на плечах шаль и завернулась в нее.