— Прошу прощения.

Она понимающе кивнула и открыла перед ним дверь одной из комнат.

Сидевший в кресле Мустафа поднялся и жестом отпустил жену.

— Я ждал вас, капитан, — произнес он. — Вы припозднились.

— К сожалению, я не мог предупредить вас звонком и сообщить, что задерживаюсь.

— Вы присоединитесь ко мне? Я собираюсь пить чай. Алкоголя, как вы понимаете, я не держу, но за качество чая ручаюсь.

— Я не могу пренебрегать вашим гостеприимством, Мустафа, — улыбнулся Константин. — Это чревато серьезными последствиями.

Мустафа рассмеялся и снова занял свое кресло.

— Я достал то, что вы просили. Все документы тут.

Константин достал из конверта несколько бумаг и наскоро просмотрел их.

— Теперь я обязан вам жизнью, — сказал он.

— Не думаю, — покачал головой Мустафа. — Ваша жизнь слишком ценна, чтобы так ей распоряжаться. В любом случае, я выполнил свое обещание.

— Что же. Теперь дело за мной.

Гость достал из потайного кармана пиджака белый конверт и открыл его.

— Это международные паспорта для ваших жен, — сказал Константин, демонстрируя хозяину кабинета содержимое конверта. — А это, — он показал чек, — обещанные мной деньги.

Мустафа молча смотрел на то, как Константин подписывает чек, привычным движением пальца проверяет целостность магнитной полосы и прячет паркер в карман.

— Деньги можно получить после полуночи.

— Спасибо, — ответил Мустафа. — Знаете, я всегда считал себя сильным человеком. Тут вопрос не в морали, не в добре и не в убийствах. Это вера в свое дело. Когда вы делаете что-то и думаете о том, что ваши дети будут жить в лучшем мире. Верить в то, что мы делаем добро — это одно. А вот осознавать, что мы с вами делаем одно и то же, но только находимся по разные стороны баррикад — это совсем другое. Вы осознаете это, а рук все равно не опускаете. В отличие от меня.

— В этом мире не существует ни добра, ни зла, ни морали.

Мустафа поднял брови.