— Какие нервные у тебя женщины, — заметила она. — Похоже, я ей не понравилась. Что думаешь?

— Думаю, что она готова была выцарапать тебе глаза.

— А тебе, Уэллс, я нравлюсь?

Юджин потупился и даже слегка смутился — такого развития событий он не ожидал.

— Что с вами со всеми сегодня? Вы решили молчать и не отвечать на мои вопросы? — Габриэль расстегнула плащ, но по-прежнему не снимала его, оставаясь стоять напротив зеркала, вполоборота к хозяину квартиры. — Ну, так что, нравлюсь я тебе или нет? Понимаю, вопрос сложный, особенно для мужчины, который видит красивую женщину.

— Ты выгнала Веронику для того, чтобы у меня об этом спросить?

— Эта дурочка ушла сама, хотя могла бы к нам присоединиться. Не знала, что тебе нравятся пуританки.

Юджин вытянул голову так, будто старался услышать что-то, сказанное шепотом.

— Присоединиться? — переспросил он.

— Я решила, что это не очень вежливо — приходить к мужчине домой и сразу заговаривать о работе. Сначала можно заняться чем-нибудь другим. — Габриэль приспустила плащ с плеч, продемонстрировав отсутствие одежды. — Понимаешь, к чему я клоню, Уэллс?

Он нерешительно поднял руки ладонями вверх.

— Понимаю, разумеется, понимаю…

— Вот уж не думала, что ты такой нерешительный! На словах вы все герои. Присядь-ка.

Юджин послушно присел в кресло, и Габриэль подошла к нему.

— Помнится, ты говорил, что у меня потрясная задница, — напомнила она ему. — Что ты еще плел?

— Я говорил, что тебе идут короткие юбки, потому что у тебя красивые ноги.

— А, точно. — Габриэль поставила ногу ему на бедро и наклонилась. — Больше ничего более-менее оригинального?

— Не припомню, — признался Юджин, разглядывая ее. — У тебя, похоже, началась весна?

Габриэль наклонилась еще ниже.

— Весна у меня длится круглый год.