— Может, тебе припомнить все твои предыдущие работы над ошибками? — спросил он. — Вспомнить анализ просчетов неудачных операций, который на поверку оказывался обычным трепом, потому что ошибки повторялись снова и снова? Где были твои источники информации? Молчали? Не существовали? И после этого у тебя поворачивается язык что-то говорить мне насчет работы над ошибками?!
— Я не собираюсь продолжать разговор, пока ты не начнешь говорить со мной вежливо, — прохладно заметил Константин, и на лице Боаза мелькнула неуверенность. — И пока ты не перестанешь обвинять меня во всех смертных грехах. Или я пришел на трибунал?
— Ты, — Боаз поднял палец, — еще отправишься под трибунал! Твои недоговорки уже сидят у меня в печенках!
Константин поднялся.
— Прошу прощения, я вынужден оставить вас, — сказал он. — У меня много работы. А вам, майор, я советую поискать другого консультанта. Я не достоин этой важной и ответственной должности.
Майор Толедано смерил коллегу полным презрения взглядом.
— Я найду тысячу консультантов! Слава Богу, среди них не будет ни одного огнепоклонника!
В воцарившейся тишине Константин, уже было переступивший порог, повернулся и посмотрел на Боаза. Доктор Мейер положила руки на подлокотники кресла так, будто собиралась встать, а лейтенант Гордон вскочил и на всякий случай занял позицию между майором Толедано и капитаном Землянских. Но вопреки всем ожиданиям Константин просто кивнул и сказал коротко:
— Хорошего дня всем.
После чего оставил комнату совещаний.
… Майор Толедано толкнул дверь приемной главного аналитика и вошел в прохладную комнату. Сидевшая за столом Габриэль подняла на него глаза.
— Почему ты так ломишься? — спросила она.
— Ты бы предпочла, чтобы я прокрался сюда, как партизан?
Габриэль вернулась к работе.
— Партизан из тебя вышел бы отвратительный.
— Константин у себя?
— Он слушает музыку.
Майор Толедано вгляделся в лицо секретаря — так, будто хотел понять, шутит она или говорит серьезно.
— Сейчас? — спросил он.
— Да, — кивнула Габриэль. — В такой час он всегда слушает музыку.