Константин присел на подоконник приоткрытого окна и достал из воротника иглу. В ярком свете лампы она тускло блеснула. Подумать только: одна царапина — и человека уже нет в живых. Как легко отобрать у человека жизнь, как все это хрупко и жалко. Что бы мы ни делали, когда-нибудь мы все умрем. И сколько бы мы ни рассуждали о смысле жизни, в конце рассуждения станут пустым звуком.

Игла, которую он держали за тупой конец, теперь находилась между большим и средним пальцами. Сколько нужно для того, чтобы ее согреть? Несколько секунд? Хорошо, пусть будет несколько секунд. Несколько секунд — это очередная человеческая выдумка. Изобрести время. Выдумать вечность. Убедить себя в том, что мы не такие ничтожества, какими на самом деле являемся. Да, впрочем, не все ли равно? Это несколько секунд. Какой-то отрезок выдуманного людьми времени, которое, конечно же, отличается от времени настоящего.

Константин перевел взгляд на лежавшие на ковре письма и заметил что-то, чего раньше не видел. Это было что-то цветное, совершенно не напоминавшее письмо. Он поднялся и, присев рядом с кучкой писем, поднял с ковра фото. Это было фото Марики, сделанное в том самом лесу, где они когда-то нашли чудесную поляну. Константин встал, отряхивая брюки, и посмотрел на фото, поднеся его ближе к лампе. Марика, одетая в джинсы и простую рубашку, с большими солнцезащитными очками на носу и распущенными волосами, которые трепал ветер, смеялась и грозила пальцем фотографу. Ну конечно, это он сам фотографировал ее. И это он попросил ее распустить волосы, а она сказала: «Ты сам будешь расчесывать их, если они запутаются!». И именно поэтому грозила ему пальцем.

Константин повернулся и оглядел письменный стол — там, на углу, рядом со стопкой книг, лежал отключенный сотовый телефон. Набрать ее номер сейчас? После того, как прошло семь лет? Что ей сказать? Соскучился? Позвонил просто так? Захотел услышать?

На загоревшемся экране спустя несколько секунд появились уведомления о сообщениях и пропущенных звонках. Боаз, Гилад, Нурит, Эван, Констанция. Константин медлил, переводя взгляд с иглы на аппарат. Уже поздно, она, конечно же, спит. Или же она занята чем-то другим, и уж точно не следует мешать. Это будет звонок в неизвестность. Может, она уже давно замужем, у нее есть дети, и она наконец-то нашла свое счастье. Что же. Тогда можно будет просто порадоваться за нее. Эта радость будет искренней.

После пары звонков женский голос на другом конце провода ответил:

— Слушаю?

— Добрый вечер, — сказал Константин. — Надеюсь, я тебя не разбудил?