Он никогда не испытывал с ней чего-то, похожего на испытанное с Марикой, но та самая нежность, чистая, ничем не замутненная, спокойное созерцание красоты, выступили на первый план и в какой-то момент стали важнее физических ощущений. Нет, они не были похожи. Лия просто была женственной частью Марики, усиленной во много раз. В ней не было мужской силы, приобретающей особый оттенок у женщины, той самой, которая каждый раз встряхивала его и давала стимул для того, чтобы двигаться дальше. Но в ней был покой, внутренний мир, которого не хватало энергичной, желавшей преуспеть во всем Марике.

Была ли Лия той женщиной, которую он хотел бы видеть рядом с ним? Так ли притягателен покой, каким кажется? Не чувствовал бы он недостатка этой бешеной энергии Марики, которой она заражала всех, даже его, человека, который был слишком самодостаточен для того, чтобы черпать силы из других? Много вопросов без ответов. Да и нужно ли задавать эти вопросы, так ли нужны ему эти ответы? Это самообман. Бесконечный самообман. Лучше всего человек умеет лгать самому себе. Это — самый замечательный из человеческих талантов. Если бы мы не умели лгать самим себе, то жизнь наша была бы совсем другой. Скучной и бессмысленной.

Наконец, Константин отложил письма, поднялся и подошел к зеркалу. Он положил ладонь на лоб, поправил волосы и принялся изучать свое отражение. В глаза, прежде всего, бросалась седина, которая уже давно захватила виски и теперь пробиралась выше. Он всегда выглядел на несколько лет старше своего возраста, но теперь из зеркала смотрел человек, которому было далеко за сорок. Человек, разочаровавшийся в жизни и в самом себе, не знающий, что ему делать и куда идти. Может, это тот самый кризис среднего возраста, о котором все говорят?

Он не только не выглядел, он и ощущал себя на несколько лет старше. Сейчас же он чувствовал себя так, будто ему даже не за сорок, а за пятьдесят. Что он сделал за свои неполные тридцать пять? Что-то не для себя, а для других? Боролся за правду, которой не существует, пусть он и верил в праведность своих намерений? Разбил сердце Нурит? Потерял женщину, которую любил? Отпустил жену, которая была для него и воздухом, и водой, и всем остальным, необходимым для существования? Чего стоят личные достижения, если при этом человек не меняет мир, не меняет окружающих его людей? Разве он приходит в этот мир для того, чтобы пользоваться полученными от природы талантами и направленно развитыми навыками и добиваться каких-то личных целей, не считаясь с другими, не делясь с ними тем, что у него есть? Разве желание и стремление поделиться — это не цель жизни? Куда можно придти, если постоянно грести под себя, руководствоваться только эгоистичными побуждениями?