Дейзи улыбалась. Однако ее напряжение бросалось в глаза. Она выпила несколько бокалов. Финли почувствовал это на расстоянии. Шагнув к Дейзи, он определил по ее зрачкам, что она также приняла большую дозу успокоительного.

Ее улыбка была нервной, испуганной.

— Я… захотела увидеть тебя… это необходимо… поговорить о той сцене в смонтированном материале… ты помнишь… где я нахожусь одна и впервые начинаю понимать, что, вероятно, влюблена в него…

— А, да… — произнес Джок.

Вот то, что все говорят о ней. Она всегда недовольна своей игрой. Ей нельзя показывать рабочие материалы. Он поступал верно, следуя этому правилу до настоящего момента. Ей осталось сыграть только реакцию на последнюю сцену Карра.

Но Дейзи испытывала такое напряжение, что Финли должен был ободрить ее. Сделать это ради Карра. Ради себя. Любой человек, проживший в Голливуде достаточно долго, умел распознавать признаки приближающегося нервного срыва. Одновременный прием спиртного и транквилизаторов ведет к «ошибке», в результате которой человек глотает чрезмерную дозу лекарств — всегда «случайно». Мертвенно-бледный пациент оказывается на носилках, его увозит машина «скорой помощи», и несколько дней это событие обсуждается прессой.

Джок видел это несколько раз — дважды подобное происходило с его девушками. Такая возможность всегда предусматривалась в кинобизнесе. Обычно жертвами становятся влюбленные хорошенькие девушки.

Поглядев на Дейзи, он ясно увидел все симптомы. Понял, что должен ободрить ее.

— Да, сцена осознания. Где ты одеваешься одна. Ты думаешь об этом и понимаешь, что хочешь понравиться этому человеку, заставить его заняться с тобой любовью. Поэтому ты раздеваешься и начинаешь одеваться заново. Теперь уже ты натягиваешь на голое тело полупрозрачное платье — свой самый элегантный наряд. Это получилось на пленке великолепно. Когда я добавлю музыку, ты будешь в восторге.

— Это… можно было сделать лучше, — промолвила она.

Имея дело с напряженной актрисой, Джок следовал правилу: увлеки ее беседой. Выговорившись, она обычно успокаивается.

Он сказал:

— Каким образом? Что ты можешь предложить?

— Ну… я бы хотела… мне кажется…

Она неуверенно встала. Начала молча играть сцену. Наблюдая за Дейзи, Джок сказал себе: «Господи, если бы она могла сделать это перед камерой». Сейчас в ее игре было все — испуг, смятение, природное чутье. Но страх уничтожал все это на съемочной площадке. Поэтому ей приходилось полагаться только на свое лицо, тело, грудь, платье, особым образом обтягивавшее зад и делавшее его самой фотогеничной попкой на свете.