— Я не заставлю его играть сцену, если он сам не захочет это сделать, — сказал он ей.

— Выбрось всю эту сцену! — произнесла она с мольбой в голосе.

— Я не стану этого делать, — ответил Финли. — Но можно обмануть зрителя. Это будет единственная фальшивая сцена в фильме. Ради тебя я сделаю это.

Дейзи поцеловала его. На этот раз искренне, хотя и лишь из чувство благодарности. Она снова была готова отдать себя ему. Девушка прижалась к Джоку, стала ласкать его уши и шею. Заметив, что он возбуждается, Джок отодвинулся от Дейзи.

— Ты можешь не делать этого, — сказал он тихо, нежно, с жалостью.

Но его душу переполняла злость. Несмотря на то, что секс утомил его, он спал недолго.

Утром, в шесть пятнадцать по местному времени, в девять пятнадцать — по нью-йоркскому, он встал и отправился в связной трейлер, чтобы позвонить президенту.

Когда президентам больших кинокомпаний звонят с Побережья в девять пятнадцать, они интуитивно чувствуют, что дела обстоят плохо. Только большие неприятности могут заставить человека в Калифорнии проснуться в шесть пятнадцать.

Жестом попросив секретаршу налить ему содовой, президент поднял трубку и произнес елейным голосом:

— Ну, малыш, как дела?

Он удивился, забеспокоился, когда Джок произнес серьезным, деловым тоном:

— Шеф, я долго думал об этом. Может быть, я поступил неразумно. Наверно, будет неплохо, если «Лайф» подготовит фотоочерк о съемках последней сцены.

— Да?

Президент отпил содовую и продолжил:

— Я немедленно свяжусь с отделом паблисити; они договорятся с вами о времени и деталях.

— Один момент, — сказал Джок. — Это должно выглядеть как ваша идея. Я изображу удивление. О'кей?

Президент, уже мысленно представивший себе, как он обрадует этим известием акционеров, тотчас согласился:

— О'кей!

Джок положил трубку, оставив президента наедине с содовой, в которой тот уже не нуждался. Он все же допил ее в ожидании нового звонка. С Побережья. Или из Лондона, Парижа, Рима, Мадрида. В какой-то части Британской империи всегда светило солнце. Оно также всегда светило над компанией, чьи щупальца простирались по всему миру.