Мэннинг выдал голосом свои интересы собственника. Таким тоном мог говорить глава студии. Или президент кинокомпании.

— Недавно я кое-что обнаружил, — сказал фотограф. — Теперь я знаю, что делает его Королем. Карр обладает двумя ценными качествами. Он силен, мужествен, красив. И умеет переносить страдания. Пробуждает сочувствие. В страдании он наиболее привлекателен. Думаю, поэтому его любят женщины. Он позволяет им по-матерински опекать его и при этом вызывает у них плотское желание. Я сделал потрясающие снимки, когда он страдал от боли. Особенно когда пытался скрыть это. У него лицо древнегреческого стоика. Именно в эти минуты я видел в нем Короля.

Режиссеру показалось, что Мэннинг хотел что-то еще сказать ему. Но, подумав, очевидно, решил, что его сообщение достаточно ясно, и даже не попытался выразить его более понятно. Мэннинг, не рассчитывая услышать ответ, удалился. Джок проводил взглядом светловолосого гомика.

Финли направился к своему трейлеру. По дороге он встретил Джо; оператор возвращался от Карра.

— Как он сейчас? — спросил Джок.

— Он спит; похоже, с ним все в порядке.

Джо выжидательно замолчал.

— Я бы хотел, чтобы мы остановились на том, что у нас есть, — сказал Джок и зашагал к своему трейлеру.

Меньше чем через час Джок позвонил Мэри на студию. Услышав ее голос, он удалил всех из связного трейлера.

— Мэри, дорогая, я хочу, чтобы ты ответила на один вопрос. Но только после того, как ты хорошо подумаешь. Если мы больше не снимем ни единого фута — я имею в виду, с Престоном Карром, — нам удастся смонтировать фильм?

— Господи, что с Карром?

— Ничего! Ничего! Прокрути в своей голове весь имеющийся в наличии материал и ответь мне.

Мэри замолчала секунд на двадцать. Этот интервал показался Джоку бесконечным, поскольку ставкой были восемь миллионов долларов и его репутация. Все это висело на волоске. Джок закусил губу, его глаза были полны тревоги, страха, отчаяния.

— Джок… если надо просто закончить картину… тогда да. Но если нам нужен потрясающий финал большой картины — тогда, думаю, нет. Если только…

— Не надо никаких «если» и постскриптумов! Меня интересует твоя первая непосредственная реакция! Объяснения только запутывают ситуацию. У нас нет того, что нам нужно. Верно?

— Верно, — неохотно согласилась она. — Послушай, Джок…

— Я не желаю слушать. Я хочу лишь знать, как обстоят дела. И ты мне ответила.

— Я буду чувствовать себя виновной в…

— Виновной? В чем? — сказал Джок. — В чем тебя могут обвинить?

— Извини, Джок.