— Оно получило именно ту дозу, которую вы назвали, Прес.

— Знаю. Я ошибся. Вероятно, ее следует уменьшить в два раза.

— Вы — босс. Последнее слово за вами, — быстро ответил Джок.

Он надеялся, что произнес эти фразы не слишком поспешно. — Давайте повторим все днем с уменьшенной вдвое дозой, — сказал Карр.

В этот момент Аксель надавил на актера особенно сильно; Прес повернул голову и посмотрел на него.

— Пожалуйста, полегче, Акс, ладно?

— Значит, уменьшим дозу в два раза, — произнес Джок, пока Прес не передумал. — Я скажу Тексу.

Животное готовили к дневному дублю. Текс без труда набросил лассо на его шею. Мустанг встал на дыбы, заржал сердито и испуганно; он широко распахнул свою пасть с мощными челюстями, которыми мог без труда раздробить руку, плечо или череп человека. Но веревка, натянутая Тексом, заставила разъяренное животное опуститься.

К тому моменту, когда все было готово к съемке, успокоительное уже подействовало на мустанга. Подвести животное к столбу оказалось легче, чем несколько минут тому назад. Все заняли свои места; по сигналу Джо режиссер крикнул:

— Мотор!

Престон Карр набрал в легкие воздуха, медленно выдохнул его и начал играть сцену. Он взял веревку, закрепленную на столбе, щелкнул ею по пыльной земле. Мустанг встал на дыбы, повернулся, замотал головой, пытаясь освободиться. Сражение началось.

Джок наблюдал за происходящим из-за плеча Джо почти не дыша. Эта сцена выглядела гораздо лучше. Она не была идеальной, но больше походила на первую, когда мустанг оступился. Если только Карр доведет ее до конца на таком уровне!

Престон был великолепен! Крупный, сильный, ловкий, он манипулировал веревкой, как опытный молодой ковбой, легко передвигался, хорошо сохранял равновесие, прилагал усилия в нужное время и в нужном направлении, постоянно контролировал ситуацию. Однако его лицо выдавало большое напряжение. Любой наблюдатель мог понять, как много сил расходует этот человек, находящийся в превосходной форме. Все это помогало раскрытию образа.

Джок до боли сжал пальцами свое бедро. Он вместе с Карром проживал эту сцену: также покрывался потом, испытывал боль в груди.

Этот дубль был близок к идеальному. Во всяком случае, он мог бы показаться идеальным почти всем.

Карр укоротил веревку до пяти футов; он держал ее смотанную часть в левой руке, а свободную короткую — в могучей правой. Он находился сбоку от мустанга, разъяренные, испуганные глаза которого выражали ненависть к поработителю. Сейчас Карр оказался на расстоянии трех футов от мощных челюстей коня. Внезапно мустанг резко повернул голову к своему врагу, желая прекратить свои мучения с помощью больших белых зубов.