— Я в своем уме, Катарина. Слушай внимательно, у меня мало времени. — Изабелла с большим трудом вдохнула, выдохнула и снова вдохнула. — Девятнадцать лет назад чума полностью выкосила деревню на севере, где я жила, — она унесла моего мужа и двух моих маленьких детей, я осталась одна. Те, кто выжил, рассеялись в разные стороны. Я пришла в гостиницу, где стала служить горничной и понемногу заниматься рукоделием. Однажды ночью к нам на постой приехала семья, женщина была беременна. Они заказали мне вышить крестильную рубашку для ребенка. Но мать умерла при родах. И ее муж пришел ко мне, он был убит горем. Я еще никогда не видела, чтобы мужчина так плакал. — Она опять с трудом вздохнула. — Он сказал мне, что они кое-куда направляются… что они с сыновьями отправляются в дальний путь и не могут взять младенца с собой. Он пришел среди ночи, Катарина, и плакал, как ребенок, и просил меня взять малышку на время, пообещав, что вернется за ней. Этой малышкой была ты, Катарина.

В собравшейся за дверями толпе поднялся ропот, но герр Мюллер поднял руку, призывая к молчанию. Доктор Махмуд взял запястье Изабеллы и, нащупав пульс, помрачнел еще больше. По его взгляду Катарина поняла, что ждать осталось совсем недолго.

Изабелла продолжала:

— И я взяла девочку, пообещав, что буду заботиться о ней до его возвращения. А потом я ушла из гостиницы. Я не доверяла хозяевами, боясь, что они могут меня обворовать, потому что незнакомец дал мне золотые монеты на твое содержание. И я пришла сюда, в Бадендорф, где рассказала всем, что я вдова — и это была правда — и что ты моя дочь, что было неправдой. Я думала, что твой отец все равно разыщет меня, потому что я ушла не слишком далеко…

Голос Изабеллы затих, она облизала пересохшие губы. Доктор Махмуд осторожно приподнял на ладони ее голову и поднес к губам чашку с водой, но пить она не смогла.

После долгой паузы она заговорила вновь:

— Этот человек… твой отец, Катарина, он дал мне кое-что… Открой ящик и вынь из него ленты. Дно коробки… подними его. Там кое-что лежит. Это принадлежит тебе.

Катарина удивилась, обнаружив в коробке для лент двойное дно. Подняв его, она увидела сквозь слезы миниатюрный образок размером с ладонь.

— Это одна из двух половинок диптиха, наподобие того, который есть в нашей церкви над алтарем. Только этот гораздо меньше, как видишь. Видишь, здесь изображен голубой камень, дочка? Он есть и на другой половинке. Вместе они составляют единый сюжет.

— Мама… — сказала Катарина дрогнувшим голосом. — Я не понимаю.

— Твой отец… у него было два маленьких образа… миниатюрный диптих на шарнире. Он разломал его пополам… — Изабелла закрыла глаза, вспоминая, как это было, — ночью семнадцать лет назад… и отдал эту половинку, вот этот образок, мне, сказав, что если он сам не вернется за тобой, если он не сможет приехать и пришлет за тобой своего человека, то этот другой человек предъявит вторую половинку, и, если они сойдутся, я все пойму.