Грейс следила за ней глазами, которые отказывались фокусироваться на одной точке. Образ молодой знахарки начал расплываться; казалось, что она отступает куда-то по длинному тоннелю. Грейс услышала поющий голос, и поняла, что это ее собственный голос. Почему она поет? Нет, не поет… стонет.

Грейс упала на постель из листьев банана. Ей показалось, что из ее тела ушла вся сила. «Мои пациенты, — подумала она. — Где все? А Марио?» Ее голова снова начала раскалываться. Она приложила руку к виску и почувствовала биение пульса, потом закрыла глаза и потеряла сознание.

Вачера сидела на корточках возле девочки и бормотала магические заклинания, снимая листья и проверяя состояние раны. Вокруг была сильная краснота; это означало, что злобные духи пробрались в кожу, поэтому знахарка взяла несколько листьев из мешочка у себя на поясе, положила их в рот, разжевала, а затем прилепила к ране, которая была зашита волокнами коры. Когда свежие сухие листья были прикреплены на место, Вачера проверила состояние ожога на спине девочки. В тыкве было достаточно много сока алоэ для еще одной примочки; позже ей придется послать Дэвида за соком. Но где он сам?

Дождь все лил. Потоп не прекращался ни на минуту. Весь мир вокруг стал серым и залитым водой.

Вачера снова укрыла девочку теплой шкурой козы и повернулась к мемсааб, которая все еще была без сознания. Вачера внимательно разглядывала ее. Она никогда еще не видела белую женщину так близко, никогда не прикасалась ни к одной из них. Она уставилась на удивительно бесцветную кожу, на каштановые волосы, тонкие, как волокна кукурузного листа. Она подняла руку врача вверх и изумилась, не заметив на ней мозолей. Эта мцунга была как новорожденный козленок, такая же белая и мягкая. Вачеру поразила мысль, что такая хрупкая женщина смогла выжить на земле кикую. А они выживали, и каждый день приезжали все новые со своими шлемами, которые были шире их плеч, со своей одеждой, которая защищала каждый кусочек их ранимой кожи.

Что заставляло их приезжать сюда? Почему они жили здесь?

Вачера подсела к спящей мемсааб и приложила руку к прохладному сухому лбу. Биение жизни было заметно на шее мемсааб, это пробивалась энергия духа ее рода, а он был сильным. Она выздоровеет, будет жить. Но наполовину ослепнет. Вачера ничего не могла сделать, чтобы мемсааб не потеряла зрение.

Вошел Дэвид, стряхнул капли дождя, присел на корточки возле огня и украдкой бросил взгляд на белую девочку, спящую в его постели: он хотел, чтобы она умерла.

Подбрасывая какие-то корешки и кусочки коры в кипящий на огне котелок, Вачера велела своему сыну сходить к реке и принести три лилии «цвета козлиного языка». Но он даже не должен пытаться перебраться за реку, чтобы пойти в деревню, предупреждала она, потому что вода все прибывает и духи могут утащить его под воду. Она обняла Дэвида, поблагодарила Нгай за его спасение и посмотрела, как он снова выходит под дождь.