Кружится голова, поняла она, и тошнит. Слишком жарко. Нельзя терять сознание. Ни в коем случае. Пытаясь снова дышать правильно, она поняла еще кое-что.

Тишина. Вокруг никакого грохота.

Огонь слышен, но как далекий лай. Земля больше не дрожит.

И она сама жива. Пока жива.

Роуан высунула руку, коснулась шелтера и отдернула пальцы. Еще слишком горячо. Но она умеет ждать. Она умеет быть терпеливой.

А если она выжила, то пусть Галл только попробует не выжить.

— Роуан, — хрипло позвал он, и слезы подступили к ее воспаленным глазам.

— Еще здесь.

— Как ты?

— Отлично. А ты?

— Так же. Остывает потихоньку.

— Не спеши вылезать, салага.

— Я знаю порядок. Вызываю базу. Хочешь что-нибудь передать?

— Пусть ММ скажет папе, что я в полном порядке. Насчет Картежника не знаю. Я видела кровь. Надо его искать. И Мэтта.

Роуан снова закрыла глаза, постаралась отвлечься и весь следующий час представляла, будто плавает в освещенной луной лагуне, пьет воду прямо из пожарного шланга и лепит снежных ангелов — голых снежных ангелов — вместе с Галлом.

— Картежник снова в игре. — Голос Галла вернул ее в реальность. — Его эвакуировали на медицинском вертолете. Он потерял много крови.

— Он жив. Слава богу.

И поскольку никто ее не видел, она расплакалась.

Когда шелтер достаточно остыл, она крикнула:

— Вылезаем.