Она сделала им ручкой и ласково пропела:

— Пока, леди.

Кейт хотела бы, чтобы Наташа ощутила страх и боль, чтобы она поняла, каково приходилось ее детям, которых она предоставляла для удовлетворения чужой похоти.

Кейт хотела бы объяснить Таше всю чудовищность ее поступков, показать, как они выглядят в глазах других людей — тех, которые не живут в сумеречном мире наркотиков, пьянства, беспорядочного секса и не используют для своих целей окружающих, включая собственных детей.

Но Кейт знала, что это бесполезно. Наташа и ей подобные живут по совершенно другим принципам.

Когда девушка открыла пачку сигарет, Кейт внезапно выбросила руку вперед и вышибла пачку из ее пальцев с такой силой, что та отлетела и с громким стуком ударилась о стену. Наташа отпрянула, едва не упав со стула. Ее лицо исказилось от страха — она видела, что Кейт готовится нанести следующий удар.

Таша слышала о полицейских зверствах — жестокость полиции считалась фактом в среде ее обитания. Аресты и тюремные порядки служили обычной темой для обсуждения. Наташа всегда думала, что уж ее-то это не коснется, и внезапно осознала: теперь касается, причем напрямую. Она задрожала от страха.

— Не заводи меня, дрянь! Я легко воспламеняюсь, и каждый раз, когда ты открываешь свой лживый рот, ты подливаешь масла в огонь. Не пытайся одурачить меня, или я оторву твою башку и засуну ее тебе в задницу.

Теперь Наташа по-настоящему рыдала, но ни Кейт, ни Дженни ни капли ей не сочувствовали.

— Я требую адвоката, — хныкала она.

— Ты скоро узнаешь, как требовать, поняла? — жестко сказала Кейт.

Наташа заревела еще громче.

Борис слушал, что происходит в подвале его дома. Он знал, что Вилли Гэбни может запросто убить тех двоих, но ему было плевать. Его людям не придется пачкать руки, а парочка подонков получит свое. Они причинили ему слишком много неприятностей за последние месяцы, и он от них уже устал. Типы, подобные Ганнеру и Партриджу, — авторитеты только в своих кварталах, а рядом с такими крутыми парнями, как он сам, моментально становятся полными ничтожествами. Борис мог избавиться от них за несколько минут, но почему бы не передать их в руки Вилли?

Ему нравился этот крепкий человек, он испытывал к нему уважение. На месте Вилли самые крепкие бойцы давно бы уже сломались. Но Вилли выдержал все и продолжал молчать. Говорил он только одно: якобы его босс ничего не знал о другой стороне деятельности клуба, а так называемые приятели злоупотребили доверием Патрика Келли.

Вилли также напомнил: у Патрика хватает собственных денег и ему незачем прибирать к рукам еще и чужие. Келли также давным-давно не организовывал вооруженных ограблений, поскольку стал респектабельным членом общества и старался угодить своей женщине, а эта самая женщина служит в полиции, и он безумно в нее влюблен.