— Несомненно, но в этом и состоит основная прелесть. Вы ведь используете грузовики? Они смогут заезжать и выезжать круглые сутки. Согласитесь, что в жилых кварталах это вызовет скандал. А здесь некому жаловаться!

Мистер Ларви промолчал, погруженный в свои мысли.

— Да вы здесь ни одной живой души в округе не встретите, — не унимался Тристрам. — Разве только изредка, случайно. Здесь очень тихо и безлюдно. Вы даже можете умереть здесь, и вас никто не хватится многие месяцы!

Он был уверен, видя выражение лица клиента: комиссионные уже у него в кармане. Люди стараются выглядеть равнодушными, когда их что-то действительно заинтересовало, они стремятся не выдавать своих подлинных чувств. Но с ним этот трюк не пройдет! Его не обманешь!

Тристрам продолжал двигаться к намеченной цели:

— Дороги здесь, конечно, не самые лучшие. Но всего пара километров! А дальше для ваших грузовиков проблем не будет. Главное состоит в том, что вы здесь никому не помешаете. Это очень большой плюс. О чем мы постоянно слышим в новостях? О людях, которые жалуются на шум в индустриальных районах.

Мистер Ларви не мог не признать правоту агента. Именно по этой причине он искал для себя новые площади.

— Давайте наконец посмотрим внутренние помещения, — сказал Тристрам и толкнул дверь, отметив при этом, что дверь взломана — видимо, отмычкой. Значит, кто-то побывал в здании со времени его последнего визита. Тристрам трижды проклял себя за то, что не проверил все накануне поездки. Не хватало еще только столкнуться здесь с грязными бродягами!

Но мистер Ларви не обратил внимания на взломанную дверь. Казалось, он поражен размерами увиденного ими пустого помещения. Возможно, он уже представил себе многочисленных суетящихся рабочих… Тристрам самодовольно улыбнулся, глядя на него, и вновь мысленно записал на свой счет солидные комиссионные. Но неожиданно он понял, чем привлечено внимание клиента. Маленький мальчик стоял посреди огромного зала и справлял малую нужду. Мужчины переглянулись и услышали тоненький голосок:

— Куда же она пропала?

Борис поднимался по узким ступенькам. Его обычно невозмутимое лицо раскраснелось от волнения. Такое случалось с ним крайне редко.

Девушка, которая открыла Борису дверь, плакала.

— Пожалуйста, не заставляйте меня это делать!

Она была так напугана и так рыдала, что Борис с трудом разбирал ее слова. Он видел перед собой лишь черные глаза, в которых читалась мольба о пощаде.

Борис внимательно оглядел помещение. Камеры все еще работали. Воздух от них нагрелся, как в оранжерее. На свету он разглядел синяк на левой скуле девушки. Наконец его взгляд остановился на Джеффе Маршане. Лицо Бориса исказилось от злобы: