— Как это началось? Его деменция? — спросила она мягко.

Марк глубоко и медленно вдохнул:

— Незаметно. Думаю, примерно в то время, когда я уехал в университет. Тогда он в последний раз был таким, каким я привык его видеть. И мама была еще жива, они были такие радостные. Никто из них и не думал, что я сдам экзамены на пятерки. — Он криво усмехнулся.

— Почему? Вы были в школе хулиганом?

— Нет, я был послушным. Просто у меня дислексия, а в школе, где я учился, не верили в такую болезнь.

— О-о-о, понимаю. Очень предусмотрительно с их стороны.

— Именно. Но вот цифры… С цифрами я ладил. Поэтому занялся математикой, потом инвестициями… Все вышло лучше, чем кто-либо мог предположить, и все были за меня рады. К тому времени когда я закончил университет, отец начал забывать слова. Договаривал фразу до половины и умолкал, пытаясь подобрать следующее слово. Слова-то были нетрудные. «Машина», или «потом», или «февраль». Маленькие случайные слова, которые ускользали от него. Первые года два мы вместе смеялись над этим, — проговорил он бесстрастно.

Лия не знала, что сказать.

— По крайней мере, — начала она с опаской, — по крайней мере, дом для престарелых, кажется, хороший. Иногда о них такое рассказывают… Но вы хотя бы смогли найти чистое, приятное место, где за ним ухаживают, — рискнула заметить она.

— Иногда я думаю, было бы лучше, если бы он умер, — проговорил Марк так же бесстрастно.

— Не говорите так, — нахмурилась Лия. — Вы не знаете, о чем он думает; очень может быть, что лично он всем доволен.

— Вы в самом деле так считаете? — спросил он, и голос его дрогнул.

— Да, считаю. Конечно, такое не назовешь счастьем, однако люди, страдающие деменцией, хотя бы не осознают своей болезни. Во всяком случае бульшую часть времени, — проговорила она мягко.

— Очень трудно назвать это счастьем, — печально возразил Марк. — Просто… каждый раз, когда я прихожу и вижу отца, меня затягивает в водоворот… тяжелых мыслей. Почему он? Почему так рано? Что он такого сделал, чтобы это заслужить?

— По-моему, это неверный подход. Если только вы не верите в карму. А лично я не верю, — твердо прибавила Лия. Марк медленно кивнул, на его лице была такая тоска, что сердце Лии вдруг заныло от сострадания, она быстро тронула его руку, погладив по пальцам. — Пойдемте. Давайте вернемся и поищем фотографии, — сказала она.

Они пришли в Тэтчем, к своим машинам, и поехали в старый дом викария, сварили кофе и принялись выискивать по всему дому старые фотографии. Лия вспомнила о коробках в комнатах на чердаке, однако за час стараний успела просмотреть лишь самую малость, когда из глаз и носа потекло ручьями. Лия оставила свои попытки и спустилась, джинсы у нее были в пыли, руки грязные. В библиотеке они без всякого стеснения исследовали многочисленные ящики большого письменного стола, однако безрезультатно.