— Я скучаю по тебе, Томас.

Сердцу внезапно стало тесно в груди. Казалось, оно вот-вот вырвется наружу. И Томас, чтобы скрыть смущение, откашлялся.

— Нельзя ли поточнее? Что ты имеешь в виду — меня или всего лишь мое тело?

— Ну, конечно, тело, — весело объявила Хлоя, и Томас понял: теперь он знает, что значит оказаться на седьмом небе.

— Так я и думал.

— Я шучу, и тебе это известно не хуже меня, — тихо и застенчиво призналась Хлоя. — Я тоскую по тебе, Томас. Как и ты по мне. Ведь ты поэтому позвонил, верно?

Его сердце стучало так громко и часто, что он почти не слышал Хлою. Что сказать ей? Мужчина, которому исполнился тридцать один год, боится произнести такие простые слова.

— Да, Худышка. Именно поэтому.

— Знаешь, я весь день думаю о прошлой ночи, — заговорщически прошептала Хлоя. — Все хотят знать…

Она смущенно осеклась.

— Все хотят знать что? — не выдержал Томас, тоже переходя на шепот.

— Это просто глупо…

— Ну, Худышка.

— Все твердят, что я сегодня очень красивая. И спрашивают, что случилось.

— Ты всегда красивая, — заверил Томас.

Чудесно сознавать, что он ей нужен! Поклявшись про себя каждый день говорить Хлое, как много она для него значит, Томас поинтересовался:

— И что ты им сказала?

— Что заниматься любовью гораздо полезнее, чем тратить деньги на массажисток и дорогую косметику.

— Хлоя! — с притворным ужасом воскликнул Томас. — Надеюсь, у Огастины не случилось инфаркта?

— Ну… говоря о правде, у меня не хватило храбрости употребить именно эти выражения, — призналась Хлоя, — но она все спрашивала, почему я не хожу, а летаю. И вроде как пригрозила огреть тебя по голове сковородой.