— Спасибо, Моня… — почти растроганно прошептал Ростовский.

— Колбаски бы ему лучше купили… «Спасибом» сыт не будешь.

«Это что ж такое? — ошеломленно прошептал Юра. — Это кто же взрывчатку подложил?»

— Конкуренты мои, мать их… — выругался летчик. — Ну что за народ — уже ни перед чем не останавливаются! Видят, что хорошая работа мне подвернулась, — так вот тебе, Коля, килограмм-другой тротила! Не переходи нам дорогу! Вот ведь что вытворяют!

— Конкуренты, говорите? — Юра задумчиво почесал в затылке.

— А кто же?

— Да вот и я думаю: кто?

Тем временем на безлюдном, залитом ослепительным солнцем летном поле появилась тщедушная согбенная фигурка Горчицкого.

— А вот и профессор ваш! — воскликнул летчик.

— Не опоздал? — взволнованно прошелестел Горчицкий, приближаясь к самолету. — Я так волновался, так торопился. А медсестра все уговаривает: полежите еще, дедушка, на кушеточке — у вас такое давление. Какие тут все-таки люди отзывчивые!

— Всем бы так опаздывать, как вам дедушка, — заметил летчик. — Просто в рубашке родились. Мы ведь тут без вас чуть в воздух не взлетели.

— Что-то случилось? — забеспокоился профессор.

— Да люди тут чересчур отзывчивые! — Летчик наподдал ногой распотрошенную сумку. — Чересчур! Только вот дорогу переходить им не стоит, а так… Сама доброта!

— То есть?

— Взрывчатку конкуренты подложили — вот что случилось, профессор!

— Да что вы?!

— Ага! Хорошо пограничники пришли шмонать. Не было счастья, да несчастье помогло. Стали искать наркотики, а нашли взрывчатку. Хорошо, что Моня, спаниель, у них такой многогранный: и на наркотики натаскан, и взрывчатку чует.

— Ай-ай-ай…

— А вы говорите, люди тут отзывчивые! Сволочи это, а не люди.

— Ну так это везде так, голубчик, — заметил профессор. — В природе, я имею в виду. Борьба за выживание — основа любой формы жизни. Не расстраивайтесь.