— Ах, это… — Профессор поморщился.

— И потом… Я почему-то запомнил… Дядя Гена тоже говорил про лошадь, привязанную к дереву… Как его это поразило: все кругом рушится, и эта лошадь на картофельном поле… И как ее отбросило ураганным ветром на другой склон ущелья.

— Ну что ж… — профессор вздохнул. — Мы не можем исключать такого варианта.

— Какого варианта, профессор?

— Что какие-то живые существа во время того страшного землетрясения выжили, уцелели. Дали потомство. Жизнь стала продолжаться и в этом отрезанном от мира уголке.

— Вы тоже это допускаете?

— Ну… Возможно, это были уцелевшие в катастрофе дети, вынужденные выживать, как Маугли: среди дикой природы, отрезанные от большого мира…

— Ага… молодая женщина с близнецами… Мальчиком и девочкой!

— Да, возможно. Ведь легенды часто в основе имеют какую-то реальную подоплеку. Возможно, появилось потомство, уже и не подозревающее о существовании остального мира. И вполне приспособившееся к жизни в этой «затерянной долине»… Возможно, что хомо сапиенс здесь вернулись назад, к тому существованию, которое вели когда-то, скажем, десять тысяч лет назад, наши предки: огонь, охота… На Земле ведь еще остались племена, которые живут именно так или почти так.

«Собственно, на что-то похожее я и надеялся… — думал Юра, снова вглядываясь в скалистые уступы гор. — Какие там бриллианты, какое золото… Вот оно, золото! Не долина, а ферма, на которой произрастают «муму». Прогресс не стоит на месте. Спасибо науке. Нынешний Клондайк — это не золотой песок, это запчасти для трансплантации. Василий Петухов заманил супругов Звездинских обещанием какой-то невиданной охоты — теперь понятно на кого! Странное «муму»… воющее. Правильно профессор сказал: какие-нибудь одичавшие дети природы.

И их тоже можно упаковывать, как упаковывают накачанных транквилизаторами шимпанзе в коробки».

— Значит, вы думаете, профессор, — вслух произнес Юра, — приспособились к жизни в этой «затерянной долине» наши хомо сапиенс? Вернулись назад, к первобытному существованию? Так, что ли?

— Собственно, чтобы выжить, надо не так уж и много.

— Охота? На зверей?

— Да необязательно. Охота — это для сильных. А необходимый организму белок — это и жуки, и гусеницы, и черви, и муравьи…

— Брр…

— Ну, ну… Смотрите на проблему шире, не так узко. И будьте естественней. В сущности, это такая же пища, как и всякая другая.

— А этот вой? Вы не думаете, что он принадлежит…

— Возможно, возможно… Скажем, какие-то особи, выжившие среди дикого мира, усвоили привычки и приемы его обитателей. Вполне возможно, что дитя, взращенное волчьей семьей, будет, скорее всего, передвигаться на четвереньках и «разговаривать» на языке своих родителей.