— А этот все шутки шутил. Ну что это, мол, у вас, говорит, за экспедиция такая, у геологов? Камни да грязь. Да пыль! Вот у ботаников жизнь! Цветочки, лепесточки… Красота! Одна только у ботаников печаль — коровы! «Вот однажды, — говорит Вася, — в одной экспедиции, где я шоферил, корова приблудная все гербарии съела! Подошла, понимаешь, коварно, незаметно какая-то отбившаяся от колхозного стада корова — и съела все собранные ботаниками растения. Устроила для науки настоящую катастрофу!»

— А что — правда? — усмехнулся Юра. — Так и было?

— Ну правда, наверное… Чего ж ему, шоферу тому, было врать?! — тоже усмехнулся профессор. — Так вот… «Конечно, — говорит Вася, — в этом смысле вам, геологам хорошо… Никакие вам коровы не страшны. Камням-то что будет?!»

— Вася этого шофера звали?

— Или Федя… Уж не помню. Не в том дело. Я к чему вам это все, Юрочка, рассказываю…

— К чему?

— Так вот, Юрочка. Я так же, как тот шофер, всегда считал, что настоящая-то красота — она у ботаников!

— Правда?

— Точно! Цветочки, лепесточки… Красота, одним словом! Но не всегда, увы, мы можем делать то, что хотим. Я вот стал геологом, а не ботаником. И хорошо, если в старости есть возможность наверстать. Верно?

— Ну правильно, наверное… Откуда я знаю? Я ж еще до старости не дожил.

— Ну придется вам тогда поверить мне на слово, — усмехнулся профессор.

— О'кей. Верю, — рассеянно произнес Юра, почти уже не слушая более бормотание Горчицкого.

Он снова думал о своем.

Исследовав тропинку, по которой профессор поднимался в гору, чтобы удовлетворить свой «чисто ботанический интерес», Юра вернулся в лагерь. И нашел среди рыболовной снасти самую тонкую леску.

«Надо непременно попробовать этот «вариантик», — думал он.

И на следующий день, пока профессор готовил обед — была его очередь дежурить по лагерю, — Ростовский натянул леску поперек тропинки. На том самом месте, где она проходила над обрывом.

«Может, конечно, это и не сработает… — думал Юра. — Но и не помешает! Чем больше вариантов, тем лучше. К тому же и мне ничего в себе не надо будет «переламывать»! Все произойдет само собой. А то вдруг и правда в решающий миг рука у меня не поднимется старика — того?»

* * *

Это было совсем некстати, но к вечеру Ростовский вдруг почувствовал себя больным.

— Что-то меня бьет озноб, — пожаловался Юра профессору.