– Достанешь. Мы же ради этого старались.

– Я ему кровь пущу, Уэс.

– Я тебя понимаю. Если он трахал Лилли…

– Что?

Уэс взглянул на Датча с недоумением.

– А что?

– Я боюсь, что он убил ее, – пояснил Датч.

Уэс открыл рот, но ответил не сразу.

– Ну да, конечно, Датч. Конечно, именно этого мы все опасаемся.

– А ты думаешь, они…

– Слушай, я не знаю. Я одно хочу сказать: что бы ты с ним ни сделал, все будет мало, если он что-то сделал с Лилли.

Датч стиснул рулевое колесо.

– Я пущу ему кровь.

28

28

– Я не хочу спать.

Простые слова Лилли словно перерезали ниточку, на которой была подвешена выдержка Тирни, и он начал действовать. Одеяло, разделявшее их, было отброшено, он оказался на ней, его губы овладели ее ртом даже раньше, чем одна рука обвилась вокруг нее, а пальцы другой вплелись ей в волосы.

Его язык был силен и искусен. Поцелуй вышел таким сладким, таким волнующим, что Лилли позабыла обо всех, кто целовал ее до этой минуты. Ей казалось, что ее кости начали таять.

Тирни поднял голову и заглянул ей в глаза. Она встретила его взгляд без страха, без опасения. Не отрывая от нее пристального взгляда, он просунул руку между их телами и расстегнул ее легкие брючки. Его рука забралась внутрь. Он погладил ее через трусики. Они были влажны от желания. Он наклонил голову и скользнул языком по ее полураскрытым губам. Она дышала горячо и часто. Его рука забралась внутрь шелковых трусиков, ладонь накрыла заветный холмик, пальцы скользнули в глубину. А потом он просто замер, держа ее так, пока они целовались. Только их языки терлись друг о друга, словно спариваясь, пока ее лоно пульсировало в теплом и надежном гнезде его руки.

Может быть, ему что-то подсказала ее спина, слегка выгнувшаяся ему навстречу, отчего она еще крепче прижалась к его ладони. А может быть, это был тихий, протяжный стон, вырвавшийся из ее горла. А может, и его собственное желание заставило его втиснуть колено между ее ног и раздвинуть их. Он приподнялся на локте, расстегнул пряжку брючного ремня и «молнию» на джинсах, а она тем временем освободилась от брюк и белья.