Она вернулась свежая и бодрая; швырнула полотенце на свою кровать, присела к Борису, улыбнулась ободряюще:
– Ну, что, страдалец? Совсем я тебя измучила?
– В каком смысле? – Борис не ожидал такого начала разговора, а потому немного растерялся.
– В прямом, – Вика расхохоталась и повалилась на него. Прижалась сем телом, потом приподняла голову, пытливо посмотрела в глаза, – интересно, о чем ты сейчас думаешь? – спросила она.
– Я несколько обескуражен, – честно признался Борис.
– Погоди, то ли еще будет, – загадочно произнесла Вика. – Я тебе сказала, что от тебя может потребоваться кое-какая помощь… не подумай, что это так уж важно, и без тебя обойдусь; просто, хочу для себя решить, со мной ты, или нет.
– Нельзя ли поточнее.
– Можно и поточнее, – продолжила Вика. – Как ты относишься к отцу твоей пассии?
– К кому? – изобразил удивление Борис.
– Ну, не притворяйся, – оборвала его Вика, – ты прекрасно знаешь, о ком я говорю, как ты относишься к Соболеву?
– Вот что, – Борис слегка отстранился от нее и попросил, – если ты хочешь, чтобы между нами не было недомолвок и этих твоих дурацких намеков, давай называть вещи и людей своими именами.
– Хорошо-хорошо, – покорно согласилась она. – И все-таки ответь мне.
– К Соболеву я никак не отношусь, я едва его знаю. Когда-то у нас были с ним кое-какие дела, но потом мы разошлись и встретились уже в Швейцарии, куда он приезжал к дочери. Общались довольно холодно.
– Но ведь ты, кажется, делал официальное предложение, – напомнила Вика.
– Ну и что, – пожал плечами Борис, – я сказал ему, что хочу жениться на его дочери, он не высказал особого восторга по этому поводу, вот и все.
– Значит – все?
– Да, – уверено подтвердил Борис.
– Хорошо. В таком случае, у тебя нет причин испытывать особенную любовь к этому человеку?
– Что за глупые вопросы?
– Вовсе они не глупые. Ты сейчас в этом убедишься. Дело в том, что Соболев – это мой следующий заказ. – Она сказала это очень просто, словно сообщила, что собирается шить новое платье, но в глазах её зажегся хищный огонек, она стала похожа на кошку, готовую к прыжку. Борис попытался быть абсолютно равнодушным: