Маша замотала головой:

– Ах, отче, я даже не знаю, что вам сказать…

– Скажи, как есть, – подбодрил ее священник.

– Они скрывались вместе с Викой, некоторое время о них ничего не знали. Но потом, Борис неожиданно объявился в Швейцарии. Дело в том, что Маргарита после пережитого проходила курс лечения в одной из клиник, ну, вы понимаете… Так вот, я была с ней, и Борис назначил мне встречу… Он хотел предупредить Интерпол о том, что готовится покушение на Ритиного отца. Борису удалось передать мне записку, таким образом, удалось предотвратить готовящееся убийство, но сам Борис…

После этих слов Маша снова расплакалась, уткнувшись в платок.

– Что с ним? – участливо спросил священник.

– Батюшка! Это ужасно, я никому не должна говорить этого. Официально, Бориса Петровича Шахматова больше нет в живых…

– Не продолжай, дочь моя. Я понимаю. Я помолюсь за него, и ты молись, ведь он раскаялся и пострадал. Надо его простить.

– Мы все простили его, – шепнула Маша.

– Это хорошо. От этого ему большое облегчение будет.

Маша задумалась. Слова священника заставили ее посмотреть на произошедшее с ней и братом, словно бы с другой стороны, менее пристрастно. События последних семи лет пронеслись перед ее внутренним взором, как кадры кинохроники. И теперь она сегодняшняя смогла с искренним сожалением отнестись ко всем участникам разыгравшейся драмы название которой – один из отрезков жизни. Маша только теперь поняла суетность и ненужность многих поступков, пустоту надежд, тщетность стремлений. Но сколько сил, порой прикладываем мы, чтобы достичь желаемого! Не задумываясь о последствиях, напролом, на штурм! А в итоге выходит, за проломом стены такой же серый будень, те же заботы, та же тоска по несуществующему, или давно потерянному, да еще проснувшаяся сварливая старуха совесть, начинает грызть и без того истерзанную душу. И рушатся с таким трудом возведенные замки, предают друзья, уходят любимые…

– Отче, – оторвавшись от своих размышлений, Маша с мольбой посмотрела на священника.

– Что, дочь моя?

– Почему все так? – спросила Маша.

– Никто не ответит тебе на твой вопрос. А если кто-то попытается, не верь. Неисповедимы пути Господни, но все, что он делает, он делает только на благо. Вот и все, что я могу сказать тебе.

Маша пристально смотрела на отца Варнаву:

– Значит, опять неизвестность?

Священник улыбнулся:

– Я бы сказал, что ты лукавишь.

– Я?