— То есть Стерлинг Александер нанял тебя, заплатив двадцать пять тысяч за убийство Марты Дикенсон, тридцать — за убийство Парзарри и тридцать — за Ингерсола. Так?

— Я же вам сказал. Он говорил — избавься, я называл цену.

— Понятно. А зачем тебе понадобилось нападать на меня и на мою помощницу?

— Александеру не нравилось, что вы водите носом, что задаете вопросы. Сказал, что вы с вашей помощницей — две любопытные сучки. Особенно вы, потому что замужем за богатым парнем и теперь считаете, будто вы ему ровня. Он сказал мне: «Убери их обеих, и главное, побыстрее». Я ему: «Это копы. Так что гони шестьдесят тысяч. Тут продешевить нельзя». Он мне: «Пятьдесят». Пятьдесят так пятьдесят, тоже хорошие деньги. Но вы почему-то не упали. Хотя должны были. Зато мне скорости не занимать. Я всегда бегал быстро.

Ева не стала поднимать тему мальчонки, которым он бросил в нее. Как-нибудь в другой раз.

— Ты промазал.

— Он сказал, мол, гони деньги назад, а я ему: «Я же еще не закончил». Мне не понравилось, как он тогда посмотрел на меня. Такой в два счета пришлет кого-нибудь по мою душу, подумал я. Или же меня кто-то тогда углядел и теперь настучит на меня. В общем, нужно делать ноги. Как ни хороша моя хаза, а придется ее менять. Да и дело закончить тоже нужно. Раз начал, доводи до конца, тем более что деньги уже в кармане.

— То есть ты, Фрай, собирался убить меня и мою напарницу?

— Должен был. Это все Мило. Выболтал, гаденыш, все, что знал.

— Неправда. Я догадалась сама. Ведь я умнее тебя. И я не трушу. Ты устроил засаду на безоружную женщину, задушил, привязав к каталке, больного мужчину и молотком убил другого, предварительно оглушив его шокером. Ты стрелял мне в спину. Ты — трус, ты — убийца! Твоя песенка спета!

Фрай попытался подняться и даже схватить ее, но цепи не позволили ему это сделать.

— Я убью тебя! Я выйду на волю и убью тебя, сука!

— Не будет ни того, ни другого. Но ты можешь хотя бы порадоваться тому, что так же, как и ты, Александер проведет остаток своих дней за решеткой. Третьим в вашей теплой компании будет Мило. Кстати, всем его подручным — всем, кто по его поручению обманывал, проворачивал финансовые аферы, грабил других, — тоже светят тюремные сроки. Так что ты будешь там не один.

С этими словами Ева поднялась с места.

— Допрос окончен. Уведите подследственного, — сказала она, обращаясь к двери, и вышла вон.

В комнату вошли четыре дюжих копа. Ева направилась к себе в кабинет. Каково же было ее удивление, когда она увидела сидящего на скамье у стенки Поупа. Заметив ее, он поднялся на ноги.