Соседки по несчастью не просто вытянули шеи, и поднялись. Доктор, посмотрев на то, как шустро складываются в сумку вещи, почесав переносицу, изрёк:

— Потому, как вы готовитесь уходить. Я понимаю, что пациентки на завтра одной у меня не будет?

— Вы правильно заметили, док. — Заявил, пожав плечами, повеселевший Кушнир, — мы даём ему жизнь.

Возвращение было нежным и таинственно счастливым. Данька встретил их в прихожей, жуя яблоко, которое под его острыми зубками быстро кончалось, озадаченно почёсывая макушку, объявил:

— Я вам там чайник погрел. Никита покормить её, наверно, надо, а то она целый день с голодом в обнимку сидела.

Никита кинул сумку за кресло и притянул Лену к себе:

— Не наверно, а непременно. Она теперь за двоих у нас будет есть. Теперь она не может себе позволить неправильно питаться.

Лена слушала их болтовню и улыбалась. Сын своё непонимание их поведением выразил тут же пожатие плеч.

— Натворили такое и лыбятся оба. Со смеху над вами умереть можно, какие-то вы оба на одну сторону не правильные. — Стоя посреди комнаты с не дожёванным яблоком прогундосил Данька.

— Отнеси сумку в спальню умник. — Дёрнул его за рубашку Кушнир.

— А ты?

— Леной займусь. Надеюсь, ножа в спину от тебя мне не будет.

— Очень смешно, — фыркнул Данька, дожевал яблоко и без энтузиазма, подхватив сумку, ушёл.

Она зашла на кухню и сразу же грохнула дверцей холодильника. Есть хотелось неимоверно. Сосало где-то у самого хребта.

— Сядь, сжуй пока апельсинчик. Я быстро разогрею.

Лена пригасила набежавший смешок.

— Никита, не мельтеши так. Беременность не болезнь.

— Я догадываюсь, но от радости глупею и это хорошо, ты пользуйся и молчи. Не представляешь, как я хочу этого ребёнка. Он сунул в микроволновку гречку с мясом и грибами в горшочках, потом фаршированные блинчики, постелил скатерть и расставил подсвечники, а потом позвал Даньку на ужин. Но тот отказался, сказав, что уже заправился. Никита понял — устроил праздник только для них. И они остались вдвоём. С корзиночкой подснежников на столе, горящими свечами, горшочками с пахучей кашей, а ещё горячим фруктовым чаем.

Лене впервые не хотелось ни о чём думать даже о завтрашнем дне. Чем не рай, в мягком полумраке мерцают свечи, бросая жаркие отблески на лица. Вдруг страшно захотелось, держать это сегодняшнее маленькое счастье обеими руками, чтоб не выпорхнуло. Зачем бабе больше вполне достаточно. Кушнир прав, в этом мире ничто не вечно. Учёные намекают на то, что Солнце и то когда-нибудь взорвётся. Поэтому что уж говорить про отношения между людьми. Как будет, так и сложится?