Рина стояла в кухне Джона, глядя на фирменную салфетку из «Сирико» на серванте. Такие салфетки всегда вкладывали в упаковку при доставке на дом. Потом она заменила салфетку полицейской биркой, указывающей местоположение улики, и спрятала ее в пластиковый мешок.

— Джон возвращается, — сказал ей О’Доннелл, отключив сотовый телефон. — Будет здесь часа через два-три. Хочешь начать работать здесь или подождешь, пока он вернется?

— А ты не мог бы пока сам этим заняться? Я хочу взглянуть, как там моя семья, а потом завезти в участок уже собранные улики.

— Возьми с собой патрульного.

— Я так и сделаю. А знаешь, он мог бы и не спешить. Мог подождать еще день или два, мог убедиться наверняка, что Джон дома. Но ему важнее было заставить нас побегать именно сегодня. Он ждал только одного: когда же я наконец соображу, кто он такой.

— Дом твоих родителей под охраной. Часовые у парадной и у задней двери.

Рина выдавила из себя улыбку.

— Это его разозлит. — Тут зазвонил ее телефон, и у нее внутри все сжалось. — Хейл.

— Жаль, что его не было дома. Он бы сейчас уже поджаривался.

Рина сделала знак О’Доннеллу.

— Для тебя это, наверно, стало большим разочарованием, Джоуи.

— Черта с два! На сегодня с меня хватило полицейской суки. Я думал о тебе, пока трахал ее, Рина. Всякий раз, как я ее насиловал, я думал о тебе. Ты получила мои послания?

— Да, я их получила.

— Это лицо твоего папаши в дурацком поварском колпаке на логотипе, не так ли? Твоя сексуальная мамаша его нарисовала. — Он засмеялся, убедившись, что Рина молчит. — Тебя ждет еще один сюрприз. В клинике твоего брата. Лучше поспеши.

— Черт. О черт! — Рина сбросила звонок и набрала девятьсот одиннадцать. — Клиника, где работают мой брат и его жена. Это в двух кварталах отсюда.

— Я сяду за руль.

О’Доннелл выбежал из дому вместе с ней.

Карта вин от «Сирико» лежала в придорожной канаве, а здание было охвачено огнем.

— Я одеваюсь. — Рина открыла багажник и вытащила свою робу. — Помогу тушить.

— Рина!