— А как выглядел капитан «Карамельки»? — спросила Амелия.
— Высокий, полноватый. И с бородой.
— Полноватый? — переспросила она. — Тогда это вряд ли Джереми.
— Набрать вес довольно легко. Почти так же легко, как отрастить бороду, — возразил Доусон. — Просто на это требуется немного больше времени, а оно-то у него как раз было.
Хедли допил какао и отодвинул чашку в сторону. Подавшись всем корпусом вперед, он сказал:
— Вот что, Амелия: мне нужно, чтобы ты рассказала мне о Джереми все, и как можно подробнее. Любая мелочь может пригодиться.
— Но я уже рассказывала…
— На этот раз ты должна
— Но… — Она слегка растерялась. — Ведь мне придется вспомнить, что случилось много лет назад…
— Я понимаю. — Хедли кивнул. — Но твой бывший муженек оказался на редкость хитрой и изобретательной сволочью. В течение многих месяцев он успешно имитировал собственную смерть. Не удивлюсь, если выяснится, что в течение всего этого срока он незаметно следил за тобой изо дня в день, а ты ничего не замечала. Джереми Вессон хочет вернуть себе детей, и ради этого…
— Этого вы не знаете!
— Верно, не знаю, но я могу предполагать. Должна же быть какая-то причина, по которой он до сих пор остается в Джорджии, хотя для него это — дополнительный риск. Должна быть какая-то причина, которая заставила его убить совершенно незнакомую ему женщину. Объяснение, на мой взгляд, может быть, только одно: он хочет избавиться от тебя, потому что именно ты стоишь между ним и его детьми.
Это были жестокие слова, и Амелия невольно бросила взгляд на Доусона в поисках поддержки, но он только мрачно кивнул.
— Мое мнение тебе известно, — тихо сказал он.
Доусон действительно говорил ей что-то подобное, но тогда она отнеслась к его догадкам как к… к вымыслу журналиста, который привык во всем видеть новые сногсшибательные сюжеты для своих статей и репортажей. Но теперь то же самое сказал ей Хедли — опытный профессионал, агент ФБР с многолетним стажем.
Амелии стало страшно.
— Да, — повторил Хедли, — Джереми нужны его дети. Чтобы добраться до них, у него есть только один путь — уничтожить тебя.
— Не надо меня пугать! — проговорила она, но голос ее дрожал.
— Мы тебя не пугаем, но… но ты