Hope (12:31:41 17/05/2011): Странно, когда ты думаешь о чем-то постоянно, об этом все легче и легче говорить. Слова как будто вырезаны где-то внутри. И я вырезаю, вырезаю их дальше, пока вот могу прочитать кому-то текст.

Hope (12:32:10 17/05/2011): Вы, наверное, думаете, что я сумасшедшая.

Hope (12:32:28 17/05/2011): Так и есть.

Hope (12:32:31 17/05/2011): Вы ведь даже не поняли, о чем я говорю.

Hope (12:33:16 17/05/2011): Все просто. Я очень любила одного парня. Потом у меня должен был быть ребенок. Но он так и не родился.

Hope (12:33:59 17/05/2011): Я думаю, это была дочка.

Hope (12:34:01 17/05/2011): Маленькая. Совсем маленькая дочка.

За те пять минут, пока мы возились с Викой в коридоре, эта девочка доверила мне свою главную тайну, открыла потайную дверь в душу, сожгла все мои мосты к отступлению, а меня здесь даже не было! Я чуть было не написал, не глядя: «Прости, Надя, отходил на минутку». Я почувствовал острый приступ тошноты, представив, что бы она почувствовала, если об этом догадалась. «Маленькая… совсем маленькая дочка». И как я теперь скажу ту несчастную фразу о психотерапевте, которую готовил, собираясь к ней на встречу?!

Cyrill (12:36:34 17/05/2011): Мне очень жаль…

Я смог выдавить из себя только эти ничтожные несколько слов. У меня не было ни «клиентов», ни знакомых с подобной трагедией в жизни. Конечно, Маша предупредила меня заранее, но я никак не ожидал, что этот разговор все же состоится, причем — так неожиданно и по ICQ. Надя прибегла к единственному способу рассказать мне обо всем, которого она не стеснялась и к которому привыкла. Я должен был догадаться, что здесь она будет намного откровенней, чем сидя рядом со мной на лавочке. Я растерялся. Иногда от осознания того, насколько больно должно быть другому человеку, у меня просто отнимался дар речи — не слишком хорошее качество для психолога… Впрочем, я им себя никогда не считал в полной мере. Настоящие психологи не имеют права «теряться». Эх, Вика, чего ты только так веришь в меня?!

Hope (12:37:01 17/05/2011): Спасибо, Кирилл Петрович. Говорят, мать сразу любит, ну… а я, как узнала, только испугалась и все. Но дело даже не в этом. Хуже всего то, что человек, из-за которого она не родилась, умер. Он покончил с собой. А я не могу спокойно жить.

Я вздрогнул. Где-то далеко-далеко в глубинах моего сознания грусть и желание помочь этой девушке вдруг смешалась со странным, но знакомым ощущением какого-то буквально кощунственного исследовательского трепета. Я со свистом втянул недостающую порцию воздуха. Ну совсем как ищейка, взявшая след! Еще не осознавая, с чем это может быть связано, я наклонился поближе к экрану, будто так мог рассмотреть что-то еще, что-то между строк в Надином послании, и напечатал: