К середине третьего урока вдруг снова так захотелось курить, что время до конца рабочего дня представлялось невыносимой пыткой. Еще раз пренебрегать школьными запретами мне не хотелось: Вера Михайловна шастает туда-сюда, и если застукает, ситуация обещает весьма щекотливой, но бежать в парк или, того хуже, к себе на балкон, было лень. Через минуту сомнений и душевных мук, я рассудил, что сейчас школьники заняты на уроках, а поэтому я вполне могу позволить себе тайно посетить их «курилку» под окнами туалета, неистребимую никакими инквизиторскими методами со стороны дирекции.

Завернув за угол школы, я резко остановился. Четверо старшеклассников мгновенно, как по команде, уронили свои сигареты, однако двое с невозмутимым видом продолжали дымить, осматривая меня с ног до головы. Что ж, пора учиться на своих ошибках — нельзя прятать голову в песок и сбегать, как в случае с девчонками в холле. Я зажал сигарету зубами и похлопал себя по карманам в поисках зажигалки. Черт! Ее нигде не было, наверное, оставил в пиджаке на кресле. Подняв голову, я опять встретил шесть пар подозрительно прищуренных глаз.

— Здорово, ребятки! Да расслабьтесь вы… — школьники все так же настороженно наблюдали за мной, некоторые начали скептически ухмыляться.

— Прикурить?

Ко мне подошел высокий парень с пухлыми ярко-розовыми щеками, из-за чего его лицо казалось неправдоподобно детским и никак не сочеталось с крепким телосложением и легкой надменностью во взгляде.

Он поднес мне зажигалку.

— А вы у нас работаете теперь?

Я с наслаждением затянулся и кивнул.

— Очевидно. Я вместо Людмилы Сергеевны.

— А-а-а… типа психолог?

— А она была «типа психологом»?

Розовощекий почесал затылок.

— Ну, типа да…

— Ну, вот и я тоже. Только не «типа…» Кирилл… — я замер на секунду, благо, тут же сообразив добавить отчество, — Петрович.

— Леха.

Он пожал мою руку. Другие парни наблюдали за нами все с той же настороженностью.

— Леха?..

— Литвиненко. 11-А.

— Будем знакомы, — я окинул взглядом других ребят, все еще не решавшихся достать в моем присутствии сигареты, и усмехнулся. — Что, ждете, когда я начну вас отговаривать портить свои легкие?

Их глаза округлились.