– Собирайся, Лихой!

– Куда?

На улице был апрель, и сердце ныло особенно сильно.

– Ты должен ее увидеть.

– Мне о ней каждый день докладывают.

– Нет, так не годится. Ты должен увидеть ее своими собственными глазами. Лихой, не поговорить, просто увидеть. Может быть, это вправит тебе мозги.

– Не хочу. – Андрей мотнул головой. – Ни видеть ее, ни слышать о ней не хочу.

Он врал себе и Семе. Он хотел, вот только боялся, что после этого станет еще больнее. А какой мужик признается, что боится боли?

– Дурак, – сказал Сема устало. – Ты такой дурак, Лихой. Нельзя так.

– Нельзя. – Андрей кивнул. – А как по-другому, я не знаю. Сема, ты не понимаешь, для нее же лучше не попадаться мне на глаза. И безопаснее… Я ее и простить не могу, и наказать не могу. Почему, думаешь, я все на тормозах спускаю? Почему Силантьева не трогаю? Да потому, что тогда придется и с ней что-то делать, а я не знаю, что мне с ней делать.

Вот он и сказал правду. И на душе снова чуть полегчало, как после того единственного похода в церковь. Только вот Сему он все равно не убедил.

– Одевайся, Андрюха, – похлопал Сема его по плечу, – поедем.

– Куда поедем?

– Там узнаешь, одевайся.

Андрей и сам не знал, почему пошел на поводу у Семы. Может, ему захотелось, чтобы хоть ненадолго кто-то избавил его от бремени принятия решений. Он натянул джинсы и куртку, мельком, уже на выходе, глянул на свое отражение. Теперь уже не страшно выходить на улицу. В этом бородатом, длинноволосом байкере никто не узнает Андрея Лиховцева. Даже шрам почти не виден под щетиной.

Когда Сема привез его на кладбище, Андрей почти не удивился, давно надо было навестить Грома. Вот только Сема повел его не к знакомой могиле, а дальше, на некогда облюбованный им самим же наблюдательный пост, сунул в руки бинокль, велел:

– Смотри!

…Она очень изменилась, его… вдова, женщина, которая с легкостью вычеркнула его из своей жизни, женщина, которую он тщетно старался забыть. Болезненно худое лицо, синяки под глазами, тонкие запястья, выпирающий из-под плаща живот. Даже волосы не такие рыжие, как раньше.

– Ну как? – шепотом спросил Сема. – Похожа она на победительницу?

– Она беременна…