— Мэтью!

Она кричала, чувствуя, как спазмы прошли по телу, и он, еще сильнее сжимая ее руками, задрожал и застонал вместе с ней.

А потом они лежали, тихие и умиротворенные, за окном падал снег, и не было на свете места уютнее, чем под этими старыми одеялами.

Глава 21

Глава 21

В последнее время Вильгельмина поняла, что она ненавидит летать. Она считала это противоестественным. Бог дал крылья птицам и не дал людям, и кроме того, этот способ передвижения — противоестественный способ — вызывал у нее расстройство желудка. Первый в жизни полет на самолете через Атлантический океан произвел на нее гнетущее впечатление. Взобравшись по высокой лестнице внутрь этой гигантской машины, она обнаружила бесчисленное множество удобств, предназначенных для того, чтобы пассажиры забыли, что находятся в воздухе — там, где им не положено быть. А вы представьте себе, будто вы орел, парящий в небе, посоветовал ей сосед. Он заметил брезгливое выражение ее лица и подумал, что она боится. Вильгельмина же предпочла бы быть одним из тех голубей, что спокойно прогуливаются по парку и не думают о дальних полетах.

Но сейчас перелет через океан показался ей почти что прогулкой в соседнюю бакалею. Самолет, в котором они летели с Катариной, подбрасывало так, словно плохой водитель гнал машину по ухабистой дороге. Вильгельмине слышался какой-то странный шум и скрежет в реве моторов, и она не могла признать это нормальным явлением. Но Катарина объяснила ей, что самолет маленький и поэтому их так трясет. Вильгельмина ответила «да», и это было ее единственное высказывание.

Блох усадил их подальше друг от друга, приставив к каждой по вооруженному человеку, причем охраннику Вильгельмины велел «не спускать глаз с этой толстой коровы», которая одновременно оказалась и «хитрой сукой».

Вильгельмина прикусила язык и смолчала, но только оттого, что не хотела до поры обнаруживать свое знание английского языка. Если бы не Катарина, Вильгельмина давно продырявила бы этому трусу глотку, когда у нее была такая возможность. Ей было все равно, что он успел бы сделать с ней. Пусть даже пальнул бы в нее из своей мерзкой пушки. Жаль, что она слишком стара, чтобы взять его в заложники. Хотя вряд ли это имело бы какой-то смысл. Глядя на этого человека, она засомневалась, чтобы его товарищи сильно дорожили им. Скорее всего, плюнули бы на него и попытались отыграться на ком-нибудь другом. А для Катарины это обернулось бы катастрофой.

Она посмотрела на сестру. Та слабо улыбнулась в ответ. Она неплохо держалась — лучше, чем ожидала Вильгельмина. Здесь нет Джулианы. И это, несомненно, очень помогает ей. Вильгельмина помнила, как во время войны она сидела в гестапо, слышала крики отца, которого пытали нацисты, и благодарила судьбу за то, что хотя бы ее сестренка на свободе.