— Добрый вечер, Микаэль, — спокойно проговорил он. — На твоем месте я бы не делал лишних движений.

— Де Гир? — Парень как зачарованный смотрел на винтовку. На вид ему было не больше двадцати — совсем мальчишка, втянутый в эту историю ложными представлениями о романтике и приключениях. Но Хендрик знал, что пока парню пришлось испытать на себе лишь укусы клопов и власть человека, который не вызывал ни восхищения, ни даже уважения. — Что ты здесь делаешь, де Гир?

— Если ты, Микаэль, и дальше собираешься промышлять этим и хочешь остаться в живых, то тебе придется научиться вовремя уносить ноги. Блох зашел слишком далеко. Он приготовился смотаться из лагеря, но опоздал. Микаэль, он не герой. Он — убийца.

— Ты ненормальный, де Гир. Блох пришьет тебя.

Голландец равнодушно пожал плечами.

— В нашей жизни смерть всегда ходит где-то рядом. Брось оружие, Микаэль. А не то окажешься первым из тех, кто погибнет сегодня.

Микаэль, побледнев, кивнул и медленно опустил на землю автомат, не сводя глаз с винтовки.

— Уходи отсюда, — сказал Хендрик. — Тебе здесь не за что сражаться. Если у тебя есть тут дружок, уведи и его. Уведи как можно больше ребят.

Мальчишка нервно сглотнул и пустился бежать, а Хендрик, подобрав автомат, быстро двинулся к лачуге. Он увидел, как Катарина, смертельно бледная лежит на земле и неуклюже пытается подняться, придерживая сломанную руку. Вильгельмина же стояла над перепуганным охранником, который боялся шелохнуться, с ножом для чистки овощей. Она была в крови и тяжело дышала, но выглядела очень решительно.

— Ах, Вилли, — не удержавшись, рассмеялся Хендрик. Он взял Катарину за руку и помог ей подняться. Женщина была грязной и потной, но он уловил слабый, почти выветрившийся запах ее духов. Этот запах он не забудет никогда. — С тобой все в порядке, Катарина?

Она кивнула.

— Хендрик, я не ожидала…

— Ты не ожидала, что я буду здесь? Думаю, я и сам не ожидал. Случись это сорок лет назад, меня бы здесь не было. Я говорю это, чтобы ты не заблуждалась, моя милая Катарина. — Но он не стал терять время на излияния чувств. Направив винтовку на охранника, имя которого он забыл, де Гир сказал: — Идите, Вилли. Вы с Катариной сделали свое дело. Он будет очень смирным — не так ли, приятель?

Парню, похоже, стало гораздо уютнее под прицелом винтовки, он искренне обрадовался, когда старуха убрала свой кухонный нож. Вот она, мужская гордость, с презрением и удивлением подумал Хендрик.

Вильгельмина тяжело спустилась с крыльца, сетуя про себя на возраст. Когда тебе семьдесят, подумала она, нужно заниматься бегониями. Она одарила Хендрика де Гира ледяным взглядом.