— Не парься, всё решаемо. Главное, что ты рядом. Главное, что вы у меня есть.

И я хотела быть рядом. Поддерживать его, защищать, наставлять, только бы он чувствовал, что за его спиной всё спокойно. Хотела, но не могла, потому что сама уже ни в чём не была уверена. Каждую ночь просыпалась в холодном поту, ожидая результаты. Смотрела, как муж с сыном играет и сжимала зубы, понимая, что всё это может закончиться в любой момент. Проштудировала кучу литературы, консультировалась с профессорами и научными светилами, которые в один голос твердили: «Нет, не может быть», но продолжала верить. Умирала каждый раз, глядя как Дима улыбается Ванечке, как укачивает его на руках в три часа ночи, не подпуская меня, не вспоминая о том, что через пару часов самому придётся вставать на работу. Я уже знала ответ. Я уже понимала, что любой результат станет для нас приговором. Ударом, который придёт, откуда Дима не ждёт.

То самое утро началось совершенно обычно. Я проснулась от шума в комнате: Дима с Ванькой учились сидеть. Стимулом подняться служила любимая пищалка.

— Тише, тише, мы разбудим маму. — Заговрщицки прошептал Дима, хитро поглядывая в мою сторону.

— Уже разбудили. — Констатировала я, сонно потягиваясь в кровати, и с умилением посмотрела на них. — Давно встали?

— В четыре. Галь, ты полночи ворочалась, думал, даже танком тебя не разбудишь. — Оправдался он, взял Ваньку на руки и пересел ко мне на кровать. — Что снилось?

— Не помню. Наверно ничего…

— Ты разговаривала во сне.

— Да? Признавалась тебе в любви?

— Вроде как не хотела отдавать Ваньку. Обрывки фраз, но смысл я уловил. Что происходит? Малыш, я помню, что обещал, но даже моему ангельскому терпению подходит конец. Ты возишься в луже, думая, что это болото. Вместе мы это решим намного быстрее. Как думаешь?

Ванька только устроился удобнее, чтобы получить утреннюю порцию молока, как мне уже хотелось сбежать подальше. Но вопреки словам, Дима не давил взглядом, голосом, своим присутствием. Он аккуратно прижимался губами к похолодевшему лбу, поглаживал спину. Чуть отстранился, чтобы посмотреть со стороны.

— Удобно? Мне кажется, в такой позе ты не высидишь и пяти минут. Вань, — он погладил сына по плечику, за что сразу же получил крохотных кулачком, который пусть и нехотя, но ради благого дела оторвался от привычного занятия: массирования маминой груди. — Вань, маме нужно лечь, давай сын, будь мужиком. — Со смешком приподнимал он нашего карапуза, позволяя мне сесть удобнее, облокотится на подставленную подушку.

— На работу сейчас?

— К девяти. А ты как? Ничего сказать не хочешь?