Лже-Шаповалов, Леся уже тогда знала, что этот напыщенный индюк ничего общего не имеет с ее предками, не желал восстанавливать камин. Слишком много волокиты, слишком много грязи. Леся настояла. Завернутый в цветастый платок нож она нашла среди груды битого кирпича. Он был именно таким, каким она его себе представляла. Особенная, очень особенная вещь! Ее вещь!

Той же ночью ей приснился сон. Она стояла в самом центре гари, босыми ногами чувствуя, как шевелится и оживает еще не остывшая после пожара земля, без страха, лишь с отстраненным любопытством наблюдая, как прорастает из пепла черный гроб.

Он был красив дьявольской красотой! Ее давно умерший прадед, тот, кого боялись не только при жизни, но и после смерти.

– Другую звал, а пришла ты. – Он смотрел на Лесю своими синими глазами строго и, кажется, осуждающе.

– Дедушка! – Он был немногим старше ее, и это наивное «дедушка» прозвучало по-детски глупо.

– Дедушка, значит… – Он усмехнулся, зачерпнул из гроба горсть самоцветов, пересыпал из ладони в ладонь, и Лесе вдруг нестерпимо захотелось, чтобы он погладил ее по голове, пусть даже рассеянно-снисходительно, как гладят собаку. – Ну, вижу, не откажешься мне помочь.

– Нет! – Как он мог усомниться? Неужели не понимает, что она жизнь за него отдаст?!

– Не похожа ты на Алену. – Щеки коснулась холодная ладонь, и от прикосновения этого холод расползся по всему телу. – А вот она – вылитая Зоя! Забавно получилось, ты за меня жизнь готова отдать, а нужна мне только она.

– Кто? – Губы леденели, слова превращались в облачка пара.

– Потом. Скажу, как придет срок. – Небрежный взмах рукой, и Леся падает в холодный, точно снег, пепел, задыхается, замерзает, просыпается…

Она очнулась ранним январским утром посреди Чудовой гари, припорошенная смешанным пополам с пеплом снегом, не чувствующая себя от холода. Той зимой она сильно болела, ночная прогулка к гари закончилась воспалением легких, но Леся знала – все это не зря. Он признал ее своей, взял под свое покровительство.

А в начале весны в поместье окончательно поселился Степан, и старый дом словно пробудился от долгой спячки. Степан Лесе нравился. Им всегда было о чем поговорить, они оба понимали толк в особенных вещах и любили историю. Несколько раз Леся пыталась показать ему свой нож, но в последний момент останавливалась, не решалась доверить чужому человеку такую тайну.

Вокруг Степана всегда вились женщины. Их было три, и каждую из них Леся ненавидела. Лену за то, что та, обычная провинциальная докторша, вдруг, ни с того ни с сего, стала его личным врачом. Когда в лесу нашли убитым Максима Суворова, Леся даже обрадовалась, на какое-то время Лене стало не до Степана.