– В теле Лешака, моего прадеда?

– Да. Особая кровь, особые способности, особая метка. У тебя она тоже есть, вот тут. – Отец коснулся Ксанкиной шеи. – Вы одной с ним крови, вы могли бы стать сосудом для его души, но твой прадед оказался ему не по зубам, а вот Анна… Она была несчастной слабоумной девочкой, ее манила гарь, как манит огонь неразумного мотылька.

– У нее тоже был этот особый знак? – Ксанка дотронулась до своей шеи.

– У нее не было, но она все равно могла слышать его зов и не могла ему противиться. Он заставил ее убить себя, тем самым наказывая за неповиновение ее отца.

– А мою маму? Мою маму он тоже заставил?

– Нет, это было ее собственное решение.

– Зачем? Зачем ей было убивать себя? Ведь у нее была я!

– Она тоже слышала его зов, ее тоже манила гарь, и у нее был знак.

– Он попытался вселиться в мою маму той ночью? – Догадка обожгла огнем.

– Да. – Отец кивнул. – Она предпочла умереть, чтобы не стать безмозглой куклой. Она была очень сильной и очень решительной.

– А я? – Ксанка уже знала ответ, видела его на дне синих глаз Лешака, своего прадеда.

– Ты должна была стать следующей, Александра. Ты – последняя из рода. Этой ночью он заманил тебя на гарь, но что-то пошло не так. Я думаю, дело в этих парнях, твоих друзьях. Они ему помешали.

– Они тоже были на гари?!

– Да, считай, тебе повезло. Ребята спасли твою жизнь.

– А сами?

– С ними все в порядке, не надо волноваться.

Все в порядке! Только сейчас Ксанка смогла вдохнуть полной грудью, только сейчас разжались тиски, сжимавшие ее горло. Дэн жив, а это значит, что все у них будет хорошо.

– Я виноват. – Отец рассматривал свою забинтованную руку. – Я присматривал за тобой все эти дни, а этой ночью едва не потерял.

– Он хотел меня убить, чтобы я не досталась Чуду? – спросила она шепотом. – Он плакал, когда убивал меня.

– Он любил тебя, Александра, и он не видел другого выхода. Я не думал… Я даже помыслить не мог, что он решится на такое. Он говорил про какой-то план. Если бы я только знал, что это будет за план…