– Сейчас врачи берут анализы, – объяснила Сара. – Проведут томографию, чтобы убедится, что нет кровотечения и отёка. Но Мейсон в сознании и более-менее живой.

Друг так и не смог объяснить, что случилось. И его сильно тошнило до приезда скорой.

– Мне кажется, у него сотрясение, – продолжала Сара, пока Такер представлял, как раненый Мейсон лежал в одиночестве на полу. – Помнишь, как в Ноя попал бейсбольный мяч? У него были те же симптомы.

Голос её звучал тихо, но твёрдо.

Как, чёрт побери, она может оставаться такой уверенной?

– Мне надо пройтись. – Воздух. Нужно выйти на улицу. Такер уже замерз под этим проклятым кондиционером. Иначе почему так оцепенел?

– Я пойду узнаю новости. – Элли погладила его по ноге и направилась к регистратуре.

– Хочешь побыть один? – прошептала Сара, и он едва не сказал «да».

Одиночество Такер понимал. Так лучше.

– Я хочу быть с тобой. – И поежился от того, с каким трудом выдавил из себя эти слова.

Сара сжала его руку:

– Я здесь. Давай выйдем на улицу.

* * *

Он выглядел потерянным, когда они бесцельно бродили по мощёным расписанными кирпичами дорожке и двору. «Семья Томаса Хокинса». «В память о любимой Джулии Кристнер». «Брейди, наш ангел».

Для них просто слова, а для кого-то – трагедия.

Восход лишь начал разрисовывать небо тонкими розовыми пальчиками. Мейсон вежливо и виновато постучался в дверь Сары в три часа ночи. Даже с кровью в золотистых волосах, он сумел сохранить манеры и шарм.

А выражение лица Такера она не скоро сумеет забыть. Он был уверен, что это Джонас опять что-то замыслил, поэтому воспользовался чёрным ходом и обошёл вокруг дома. А увидев окровавленного друга на крыльце, стал белее самого пострадавшего.