Тогда Грейс выходила из Интернета, вставала из-за компьютера и отправлялась искать Генри. Сын читал биографии знаменитых бейсболистов. Грейс отвозила его в холодный, промерзший дом у покрытого льдом озера, где они проводили очередной день в полной неизвестности. Грейс разводила огонь (она уже успела набить в этом деле руку), укрывала сидящего на диване Генри одеялом и включала свет, чтобы ему было не темно читать. А потом отправлялась на кухню готовить ужин на двоих. А потом, когда наступал вечер и прохладный дневной воздух становился ледяным, Грейс осторожно пыталась обдумать случившееся и оценить обстановку.

Судя по тому, что полиция не пыталась с ней связаться, Грейс пришла к выводу: где бы ни был Джонатан, до него не могут добраться ни Мендоса, ни О’Рурк, ни другие сотрудники Нью-Йоркского полицейского управления. На его след не смогли напасть даже ФБР и Интерпол – если эти организации, конечно, подключили к делу. В противном случае Мендоса позвонил бы Грейс на мобильник. Мендоса, конечно, пунктуально набирал ей раз в несколько дней – не только чтобы поинтересоваться, не выходил ли на связь Джонатан, но и для того, чтобы просто узнать, как дела у них с Генри. Грейс отвечала на эти звонки только из чистой любезности, потому что Мендоса позволил им с Генри покинуть город и не стал ставить палки в колеса. За это Грейс была перед детективом в долгу.

К телефону она подходила, только если звонил Мендоса или отец. Однако звонки и эсэмэски сыпались одни за другими. Рабочий номер Грейс, размещенный на всех сайтах с координатами нью-йоркских психологов, предлагающих свои услуги семейным парам, не был секретом. Все звонки из офиса переадресовывались на мобильный. В результате телефон звонил не переставая. Пришлось отключить звук. Тогда мобильный, по крайней мере, просто мигал и вибрировал. Голосовые сообщения Грейс слушала только тогда, когда знала звонившего. В противном случае сразу же их удаляла.

Вдруг однажды, за несколько дней до Рождества, зазвонил старый телефон, висевший на кухонной стене. Этот звук Грейс в последнее время слышала только в сериалах времен пятидесятых. Трубку она не взяла, однако старинный бакелитовый аппарат продолжал упорно трезвонить. В первый раз неизвестный набрал номер около двух часов дня, и продолжались звонки до вечера. Конечно, никакого определителя номера на этом телефоне не было и быть не могло. Однако то, что по нему вообще кто-то звонил, было событием из ряда вон выходящим. Грейс в нерешительности замерла, положив руку на аппарат.