Не один раз Грейс порадовалась, что держит опасения при себе. Генри не терпелось вырваться из вынужденного уединения в маленьком домике в почти безлюдной глуши и вернуться в общество ровесников. В первое утро Грейс повезла его в школу на собственной машине – тогда она была еще не в курсе, что для учеников государственных образовательных учреждений предусмотрены бесплатные школьные автобусы, которые отвозят их на уроки и обратно домой. Дождавшись, когда Генри скроется в дверях новой школы, Грейс, никуда не заезжая, поспешила обратно домой, снова заползла под одеяло и просто предалась переживаниям, чего до этого себе не позволяла. С того самого момента, когда Грейс принялась проверять сообщения на своем мигающем мобильном телефоне, и до того, как бежала в Коннектикут, она старалась держать себя в руках. Необходимо было думать о практических вещах – например, о том, как хоть немного обогреть дом и привезти продукты. Потом было Рождество с папой, а вскоре после этого Грейс и Генри вместе занялись подготовкой к школе. Все это время Грейс оставалась такой же практичной, сдержанной и здравомыслящей, как и всегда. Сколько бы всего ни произошло в жизни Генри, неизменным осталось одно – мама по-прежнему заботилась о нем и следила, чтобы по утрам сына ждали завтрак и чистая одежда. Но до тех пор, пока Генри не отправился на уроки, на которых должен был провести полдня, Грейс и не подозревала, скольких усилий ей стоит это внешнее спокойствие. Но теперь сила воли ослабла, пока не исчезла совсем.

Грейс просто лежала на кровати, свернувшись калачиком на боку, и смотрела прямо перед собой невидящим взглядом. Этому занятию она предавалась часами, хотя от длительного пребывания в данной позе тело начинало болеть. Грейс то засыпала, то просыпалась снова. Потом, боясь, что пропустит время, когда нужно будет забирать сына (про школьный автобус Грейс так и не сообразила), она заставила себя сесть на постели, чтобы завести будильник на четырнадцать сорок пять. Потом улеглась обратно на бок и снова уставилась прямо перед собой.

Последующие дни Грейс проводила так же. Это превратилось в рутину, часть распорядка дня. Проводить Генри, забраться в кровать, лежать часами, снова встать, встретить Генри. Обязанности свои Грейс выполняла четко и пунктуально, за расписанием следила тщательно. Грейс не чувствовала ничего, кроме глухого отчаяния и легкого головокружения, потому что в эти дни часто забывала поесть. Время от времени Грейс принималась гадать, как долго это будет продолжаться. Но в основном она на эту тему не задумывалась. Грейс вообще старалась не задумываться. Ее отчаяние было похоже на большую пустую комнату с грязными окнами и полинявшим скользким полом. Там Грейс и пребывала, пока Генри не было дома. А когда будильник возвещал, что уже четырнадцать сорок пять, Грейс вставала, одевалась, заглядывала в холодильник, составляла список покупок и отправлялась встречать сына. Больше в ее жизни ничего не происходило. Впрочем, делать что-то другое Грейс и не хотелось. Этот распорядок оставался неизменным изо дня в день, не считая выходных.