Между тем страхи по поводу тяжелого испытания, ожидающего Генри на новом месте, оказались совершенно напрасными. В первый день сын легко и непринужденно вошел в кабинет, отведенный для седьмого класса. Встретили его вполне приветливо и даже не стали задавать вопросов, с чего вдруг житель Нью-Йорка посреди учебного года перебрался в провинциальный Коннектикут. А к концу первого дня у Генри появился даже не один, а целых два друга. Началось знакомство с того, что мальчики спросили, чем увлекается Генри, а узнав, что он любит аниме, очень обрадовались.

– «Аниме»? В смысле, мультики? – нахмурилась Грейс. Обо всем этом сын рассказал, когда они ужинали в «Смиттис», пиццерии в Лейквилле.

– Аниме – это японская анимация. Например, «Унесенные призраками»…

– А-а, – произнесла Грейс, хотя все, что сказал Генри, было для нее полной абракадаброй.

– Слышала про Миядзаки?

– Нет, этот мультфильм тоже не знаю.

– Миядзаки – режиссер «Унесенных призраками». В Японии он как Уолт Дисней, только намного круче. Представляешь, у Дэнни есть DVD с оригинальной версией «Небесного замка Лапута». В субботу приглашал меня посмотреть. Можно? Ты ведь не против?

– Нет, конечно, – изобразила энтузиазм Грейс, хотя для нее было серьезным испытанием отпустить от себя Генри в выходной день. – Как, ты сказал, называется мультфильм? «Небесный замок Ла… Лу…»?

Вообще-то про этот мультфильм Грейс слышала, но считала его детским и не представляла, что интересного могут найти в нем мальчики предподросткового возраста. Впрочем, какая разница?

– Лапута. Сюжет вроде как основан на «Путешествиях Гулливера» Джонатана Свифта, а еще на индуистской легенде, но действие вроде как происходит в Уэльсе. У Миядзаки вообще много этих «вроде как».

Генри посмеялся над собственной шуткой – если это, конечно, была шутка. От этого разговора Грейс уже пребывала в состоянии глубокой озадаченности.

– У Дэнни есть японская версия с английскими субтитрами, а оригинал всегда лучше, правда?

– Да. Наверное, – кивнула Грейс. – Значит, аниме… И давно ты увлекся японской анимацией? Ты про нее раньше ни разу не упоминал.

– В прошлом году папа водил в кино на «Ходячий замок», – совершенно спокойно и невозмутимо ответил Генри.

– A-а, – кивнула Грейс, изо всех сил изображая жизнерадостность. – Понятно.

И поспешно сменила тему.

На следующий день Генри снова отправился в школу, а Грейс – в кровать.

Еще одной неожиданностью оказалось, какая сильная в школе программа. По социологии проходили результаты полевых исследований, собранные Маргарет Мид на Самоа[49]. По истории достаточно углубленно изучали Гражданскую войну[50], причем с использованием оригинальных источников. В список по литературе до конца года входили большинство стандартных и ожидаемых пунктов – «Алая буква», «Убить пересмешника», «О мышах и людях». Неканонические альтернативы, в изобилии предлагавшиеся вниманию учащихся в частных школах Нью-Йорка, отсутствовали. С недавних пор подобную литературу начали включать в программу в превеликом множестве, чтобы подчеркнуть свою политкорректность. А программа по математике, как выяснилось, и вовсе опережала реардонскую. Грейс рада была узнать, что не успел Генри начать ходить в школу, как уже стал готовиться к контрольной по французскому и писать сочинение, в котором требовалось проанализировать характер Джема Финча[51]. Причем сдать это сочинение предстояло уже в следующую пятницу.