Джек поспешно ретировалась, пока вьетнамец не вышел из комнаты и не заметил ее. Если Кэссиди следовала за индусом, то она оказалась там же, где и… Оуэнс. Джек должна была добраться туда как можно скорее, но она понятия не имела, как найти это место в бескрайних просторах леса.

Джек спряталась за кустами позади минивэна. Спустя минуту вышел юный вьетнамец, которого она уже видела. Он зашагал в ее сторону. Он бы мог привести ее прямо к Оуэнсу, но Джек прекрасно понимала, что пока она переберется через забор и сядет в седан, тот успеет скрыться из виду.

Джек оставалось только одно. Пока парень обходил машину, чтобы сесть за руль, она бесшумно забралась в минивэн через заднюю дверь.

* * *

Останки своего последнего «донора» Уолтер Оуэнс притащил в самый конец тоннеля и бросил там, поднявшись на поверхность лишь на минуту, чтобы оставить индусу записку. Простейший текст, все исключительно по делу.

«Можно забирать».

Потом он вернулся вниз, на свое рабочее место, чтобы насладиться красотой нового холста. Он терпеть не мог, когда тела оставались где-то поблизости, если он уже начал творить. Поэтому он был более чем доволен условиями договоренности с Хангом. Как только он получал лицо, достаточно было позвонить Хангу – и тот посылал человека, занимавшегося вывозом всего остального.

В этот раз даже не надо было звонить, потому что вскоре Аджаи должен был привезти заказанные материалы, а уж сообщение для людей Ханга он обязательно передаст. В джунглях была никуда не годная сотовая связь; пару раз Уолтеру приходилось садиться в машину и проезжать десятки километров в сторону Сайгона, чтобы поймать сигнал.

Последней девочке было лет шестнадцать, и кожа ее была великолепного светлого оттенка, тонкая, с голубоватым отливом, идеально-бледная. Уолтер изучал ее лицо. Оно плавало в формалине, а Оуэнс, склонившись над тазом с мечтательной улыбкой, гадал, какое же выражение придать такому прекрасному лицу. Негодование, решил он. Именно так можно было описать ее взгляд, самый первый, когда она только увидела, к кому привез ее Аджаи. Конечно, девочка сразу же попыталась скрыть свою реакцию от Уолтера, но он видел ее насквозь. Теперь ее лицо всегда будет носить это выражение.

Его новая коллекция уже начала формироваться, первые экземпляры висели на стене здесь же. Уолтер оглядел свои творения. Минг, его первая, смотрела на него с радостной улыбкой наслаждения и счастья. Таковы были его собственные чувства, когда он принес ее в жертву. Вторая девочка, с безупречной кожей, подарила ему маску уверенности, непоколебимой решительности. Уолтер подумал, что долгое время теперь ни одна из его масок не получит горестного выражения. Ни отчаяния, ни печали.